успела рассыпаться, и Антону удалось добраться до жены быстро. Дилара сидела на дне неглубокой ямы и прижимала к себе плачущую Амину, пытаясь укрыть её между собой и обломком какой-то расколотой кирпичной кладки. Рядом ползал Давид и сосредоточенно осматривал обломки, выискивая всё деревянное.
– Папа! – Сын первым заметил Антона. – Надо развести костёр! Амине холодно! И маме тоже!
Зубы Давида красноречиво стучали, дочурка рыдала, и Дилара без всяких предисловий отправила его к Порфирьеву, просить помощи. Овечкин заверил семью, что сейчас всё решит, и бросился в голову колонны, на бегу вызывая Порфирьева. Но из-за радиоактивных осадков ионизация окружающей атмосферы усилилась, радиосигнал не пробивался через помехи, и никто ему не отвечал. Добравшись до первой пары активистов, он обнаружил их шатающимися, но уже на ногах. Порфирьева нигде не было, людей в скафандрах тоже, активисты занимались тем, что поднимали сильно ослабевшего Петровича.
– Где Порфирьев? – Антон подбежал к старому механику и схватил его за грудки. – Где остальные, которые в скафандрах?!
– Отпусти его! Мешаешь! – Женщина-активист бесцеремонно оттолкнула Овечкина.
– Порфирьев ушёл за тобой, – ответил активист-мужчина. – Остальные ищут дрова. Впереди…
– Овечкин! – рычание Порфирьева пробилось через оглушительный треск эфира, и Антон понял, что вышел на достаточное расстояние, раз слышит его голос. – Пройдёшь прямо по курсу группы пять метров и потом ещё три направо! Увидишь крупную яму, посреди которой готовится костёр! Всех людей своди туда и рассаживай вокруг кострища! Как принял?
– Я тебя услышал! – Овечкин вскочил на ноги. – Я найду!
– Возьми свою пару помощников и выводи людей в порядке их расположения в колонне, от хвоста к голове! Ни в коем случае не разрывай колонну и не начинай эвакуацию с головы! Иначе кто-нибудь заблудится! Видимость упала, меня рядом нет, тросами никто не связан! Ты понял?
– Понял! – Антон бросился к семье. Что бы там ни возомнил о себе Порфирьев, он сначала позаботится о семье, а потом со спокойной душой займется остальными! Семья – это главное!
Овечкин добрался до ямы, помог Диларе вывести детей и повел их в указанное место, обещая, что всё будет хорошо. Двое людей, находящихся в колонне позади Дилары, устремились следом, попутно к ним присоединялись другие, и к затерянной среди россыпей обломков яме Антон вывел едва ли не треть всей колонны. Яму он нашёл сразу, она действительно оказалась довольно большой, видимо, подвал какого-то сооружения, с которого сорвало перекрытия, размозжило стены и частично засыпало грунтом. Большего не понять, вокруг поистине паническое однообразие: везде, куда через сумрачную пылевую завесу дотягивался свет фонаря, виден бесконечный океан всевозможных обломков, перемешанных во внушающую ужас кашу. Разница только в высоте нагромождений, где-то они выше, где-то ниже, и среди выпирающих из океана грязной пыли гор не сразу замечаешь зияющие провалы.
В центре ямы обнаружилась куча разнообразного хлама, судя по внешнему виду, являющегося горючим, но больше никого не было, видимо, Порфирьев и остальные ушли за следующей партией дров. Овечкин велел спасённым людям рассаживаться вокруг готовящегося костра, усадил семью поближе и побежал за остальными, попутно сообщая Порфирьеву о том, что успешно эвакуировал часть людей.
Бежать через сплошной поток опускающегося сверху грязного снега, чавкающего под ногами радиоактивным пластилином, было не только тяжело, но и опасно. Луч нашлемного фонаря пронзал грязный снегопад едва на пару шагов. В любой момент можно было поскользнуться, оступиться, споткнуться или налететь на торчащий обломок. Чтобы не получить травму, Антон перешёл на шаг и осторожно двинулся дальше, подавая голосовые сигналы.
– Эй! Меня кто-нибудь слышит? – громко повторял он. – Отзовитесь! Это Овечкин! Эй!
Однако никто ему не отвечал и навстречу не попадался. Судя по ощущениям, он уже должен был добраться до углубления, в котором укрывалась от урагана Дилара с детьми. Антон осмотрелся. Это место где-то тут, значит, ещё дальше должны быть остальные участники их команды, которые двигались в колонне за Диларой. Он прошёл ещё десяток метров, но ни углубления, ни людей не обнаружил. Наверное, он принял немного правее, когда шёл сюда, надо скорректировать отклонение и выйти к нужному месту. Овечкин сделал поправку и продолжил поиски, но вновь не смог найти искомое. Минут пятнадцать он блуждал в потёмках перемешанного с дымом грязного снегопада, сыплющегося сплошной стеной, потом налетел ветер, и Антон упал в пластилиновую грязь, спасаясь от удара урагана. На этот раз урагана не случилось. Ветер был сильным, яростно швыряясь облаками грязного радиоактивного снега, но не настолько, чтобы создать поток летящих камней. Всё стихло столь же внезапно, как обычно, и Овечкин поднялся на ноги. Он сделал пару шагов в заполненную грязным снегопадом тьму и понял, что не знает, куда идти.
– Олег! Олег! Это Антон! – Овечкин старался говорить спокойно. – Как слышишь меня?
Эфир надсадно трещал и шипел, но ничего похожего на ответ Антон не расслышал.
– Это Антон Овечкин! Я заблудился! Помогите! – закричал он, лихорадочно соображая, что делать. Куда идти? Надо приблизиться к той яме на дистанцию устойчивой радиосвязи, вот только если он пойдет не в ту сторону, то сам уйдет от спасения! Нужно идти по следам!
Но ветер и снегопад быстро уничтожали отпечатки ног, а следопытом он не был. Овечкин пытался перемещаться расширяющимися кругами, так вроде действуют при поиске чего-либо важного, но время шло, а найти путь к яме с костром не получалось. Он подумал, что костер давно разгорелся, и его пламя должно быть видно. Антон вертелся вокруг своей оси, до боли в глазах всматриваясь в падающие потоки грязных хлопьев, но всё равно не видел ничего. Несколько раз ему казалось, что он замечает какой-то отблеск, и Овечкин бросался туда, но всякий раз оказывалось, что это свет нашлемного фонаря
