— По закону Мира Восстановленного, если высказывается в пользу некоего решения весь народ, то решение это превалирует над любым решением Сената, — мерно говорила Элоиза. Она, конечно, готовилась. На шее трепетала жилка, часто-часто. — И на правах сенатора я хотела бы задать вопрос обществу Виндикара: согласны ли вы помогать Гомеопатам в поисках всеобщего врага? Согласны ли принимать участие в ликвидации неизлечимых больных…
«Ух ты, а я и забыл, как официально называются одержимые». — Целест чуть не причмокнул.
— …иначе именуемых «одержимыми».
— Да, — гавкнуло из толпы.
Они повторяли за Вербеной. Они бы объяснились Целесту в любви — каждая женщина и каждый мужчина.
— Организовать дружины в помощь Магнитам и всячески содействовать…
Ничего нового. Старые правила, ветошь из сундуков — Элоиза вытряхивает, распыляя гнилые нитки и испуганную моль. Виндикару плевать на нее — они молятся Вербене.
В точности как во снах Целеста.
Да. Да.
— Господин Верховный Сенатор, вы обязаны ратифицировать решение народа. Направить стражей на поиск Амби…
— Нет! — выкрикнул Адриан Альена, прежде чем все-таки прозвучало имя — название? — общей цели.
«Отец, ты боишься Амбивалента? Почему ты?»
Отец ворвался на трибуну, едва не отпихнув и Кассиу-са, и Целеста — тот едва успел выдернуть Вербену.
— Благодарю за отличное выступление. — Он поклонился танцовщице, а та хлопала ресницами. Немного размазалась, расплылась от налета испарины тушь.
Адриан Альена вновь завладел микрофоном:
— Орден Гомеопатов отделен от политики и дел государства. Так было всегда, и я не позволю менять что-либо, это приведет к распрям и дополнительным беспорядкам. Все останется как есть.
— Это противозаконно! — взвизгнула Элоиза.
Целесту хотелось закрыть лицо ладонями. Интересно,
они и в своем доме-без-теней так спорят? Неудивительно, что туда не пускают посторонних…
«На Рынке торговки и те меньше ругаются!»
— Вы не спросили мнения самих Гомеопатов, — одернул дочь Адриан и, не оборачиваясь к Целесту, добавил:
— Этот мальчишка — всего лишь рядовой Магнит. Он не имеет ровным счетом никакого права голоса.
Целест дернулся, как от оплеухи. Горело лицо — он даже тронул щеку, чтобы проверить — только ли чудится, вдруг еще — непроизвольный выплеск ресурса. Вербена испуганно уставилась снизу вверх.
Целест ощутил себя чучелом, нескладной потешной куклой. Над ним пока не смеялись, но мать отводила взгляд, а отец и вовсе не замечал. Переглянулся с Касси-усом — ну что, камбаленыш, не получилось? А еще собирались про помолвку говорить.
Кассиус пожал плечом. Одним.
На трибуне вновь властвовал Альена. Единственный мужчина-Альена.
— Я обращаюсь к Главам: каково будет ваше мнение?
Повисла тишина. В толпе скребли затылке, мальчишки сплевывали ореховую шелуху. Аристократы вытянулись по струнке, храня выражение лиц, достойное статуй в их особняках. Из этой тишины, словно мышь из стога сена, вынырнул Гораций, пробрался, чуть пригибаясь.
— О-осмелюсь заявить, как Глава Теоретиков Ордена Гомеопатов, — Целесту представилось, как он выводит каждое слово с большой буквы, каллиграфическим почерком и с завитушками, — Орден Гомеопатов всегда был лоялен к любому решению Сената, в то же время склонен заметить, что…
— Мы просили о помощи, это правда, — перебил его Флоренц. Он решительно поправил отутюженную до хрустких складок мантию. — Направляли запрос еще несколько месяцев назад.
— Вы получили ответ. Вас он не удовлетворил? — Адриан вздернул бровь. — И вы решили… изменить тактику?
— Нет, господин Верховный Сенатор. — Гораций склонился перед сценой и едва не раскровянил плешивый лоб об ее угол. — У нас не возникало никаких… проблем, ничего нерешаемого, все в рамках. Инициатива этих молодых людей не исходила от Глав, и поверьте, они будут наказаны в соответствии с…
«Сволочь. Он боится моего отца. Просто боится, за свою гребаную шкуру!» — Целест сглатывал ежевичные плети в горле.
— Довольно!
Это Декстра. Зачеркнутые дни — и дежавю, когда-то она вступилась за провинившихся Магнитов, теперь…
