Снег валил, не переставая, ледяной ветер пробирал до костей, а он все шел и шел, не разбирая дороги, не желая очнуться. Но, споткнувшись, князь Андрей остановился — и осознал, что прошло уже несколько часов с тех пор, как он отправился на эту безумную прогулку, и что он понятия не имеет, где находится. Стоял в темноте, оглядываясь по сторонам, тяжело дыша.
Он так замерз только однажды — когда охранники вытащили их с Ириной из январского моря. А сейчас оттуда дул колючий ветер, и сосны выли от боли, вторя назойливым воспоминаниям. В этом городе его поместье — дом, где он был счастлив когда-то…
Когда-то… Жизнь назад он привел туда девушку, которую полюбил…
Дрожь била так, что стучали зубы. Военная подготовка позволяла энергетически переносить любые морозы, но для этого нужна концентрация, а он ее потерял — коньяк в крови и боль в сердце сделали свое дело. Наверное, стоило перенестись обратно в ресторан — или в поместье. Но в ресторане было слишком много людей, в поместье — воспоминаний.
Кромешная тьма вокруг… Извилистая улочка, по которой он брел, не была освещена. Вообще никак. Усмехнулся, вспомнив доклад генерал- губернатора Южного региона о том, как героически были освоены деньги из казны, выделенные на оснащение магическими светящимися шарами по столичному образцу…
Холодно. Тихо. Так тихо, что слышно, как падает снег. Так холодно, что хочется лечь и заснуть. Он уже хотел просто закрыть глаза — и будь что будет, но вдруг понял, что уже несколько секунд смотрит на огонек. Огонек дрожал и множился, отражаясь от льдинки, прилипшей к ресницам. И князь пошел на этот огонек, как во сне.
Домик стоял на отшибе, почти в лесу. Кто же тут живет? Колдунья?
Эту сказку ему читали в детстве — тогда путник нашел свое счастье, и матушка наказывала князю всегда идти на огонек, если он когда-нибудь заблудится. Он заблудился…
Дверь распахнулась, словно его тут ждали. Свет, тепло, женский силуэт в дверном проеме… темнота.
Очнулся он, полулежа в большом старом кресле, укутанный, наверное, всем, что могло найтись в этом Небом забытом домике.
— Выпейте, ваше сиятельство, — голос звучал спокойно, настойчиво и… равнодушно. Ее голос.
— Нашлась!
Столько раз представлял себе, как встретит, подхватит на руки, закружит, будет целовать… Найдет, отыщет, спасет — но судьба опять бросила его к ее ногам, и опять не в лучшем виде. Да что ж такое-то!
— Выпейте, вам это необходимо. Это согревающий отвар, не дай Небеса разболеетесь.
— Ты меня вылечишь?
Он, не отрываясь, смотрел на ту, что искал целый год, любил бесконечно, и теперь, когда нашел и столкнулся с этим болезненным, надрывным равнодушием, — не знал, что с этим делать. Как-то надо с ней поговорить, растолкать, оживить, разбудить…
Колдунья, кажется, сварила какое-то зелье, чтобы разбудить принцессу. А он держит в руках чашку с отваром и сидит в пледе. Надо бы встать, обнять, все объяснить. Но от холода, которым веяло от нее, невозможно было пошевелиться.
— Нет, не вылечу.
