Я закатила глаза. Романтичный мужчина — это, конечно, замечательно! Вот только не вовремя…
— Будем строить плот?
Злость вернула самообладание. Подумалось о том, какой он сильный и мудрый, — это он меня отвлекает разговорами специально, чтоб не впала в истерику…
— Нет… Как корабельных дел мастер я никуда не гожусь… Угоним корабль у военных. Они меня простят…
Он замолчал, вглядываясь в небо, которое далеко-далеко у горизонта было не серое, как все вокруг, а какое-то тревожно-синее…
— Возьми свой браслет, рассмотри камни… Расслабься, просто смотри, — раздался его голос. — Вокруг покой, тебе спокойно… Дыши вместе с морем, в такт набегающим волнам. Море сильное. Очень, очень сильное. Ты можешь попросить частичку этой силы. Она проходит через тебя — и ты оставляешь ее в браслете. Распределяешь в камнях, по узору, вплетаешь в нити…
Я слышала его голос и не слышала своих мыслей. Я была с морем — с каждым его ударом о землю. Я была самим морем — его легкими, его сердцем, его душой…
— Ира, Ира… Хватит!
Я поняла, что меня тормошат, — и недовольно скинула чью-то руку.
— Ирочка, ласточка… — Его губы, почему-то теплые, на моих губах. — Девочка моя, возвращайся ко мне. Я тебя люблю…
И я послушалась. Тяжело вздохнула — возвращаться не хотелось — но послушалась.
Распахнула глаза и увидела близко-близко встревоженное лицо Андрея.
— Все хорошо, — громко сказала я. Во мне что-то бурлило, переливалось, искрилось…
Он расстроенно покачал головой:
— Я и забыл, что ты никогда не работала с внешними энергиями. Так глубоко погружаться нельзя. Можно и не вернуться… Когда нас учили — нас страховали. А я сейчас магии лишен.
— Все хорошо! — упрямо повторила я, по-прежнему не понимая, чего он такой насупленный, и немного обижаясь, что он не радуется вместе со мной. — Что мне теперь надо делать?
— Надень свой браслет мне на руку — мой рассыпался.
Я так и сделала.
— Теперь поднимаемся — и идем.
— Ты говорил про тропинку. Как ее сделать? По такому глубокому снегу мы будем брести пару дней…
— А ты представь — только в деталях, чем подробнее, тем лучше, — то, что ты хочешь. Только делай тропинку узкой — иначе сил не хватит.
И у меня получилось!
Мы брели, пошатываясь. Андрей шел, опираясь на мое плечо. А я ощущала себя почти целительницей — и была счастлива. Потом мы взбирались по ступенькам. К счастью, их успели расчистить. Несколько сотен метров — и мы дома…
Дошли до спальни — Андрей рухнул на кровать. Прямо в одежде, пропитанной кровью…
Лицо приобрело землистый оттенок, который мне совсем не понравился.
— Где взять кулон связи? — потрясла я его за плечи.
— В кабинете, — не открывая глаз, ответил он. — Не надо меня тормошить!
— Где он лежит?
— В ящике стола.
— Где ключ от кабинета? — продолжила я.
— В кармане.
— Дай сюда, — зарычала я.
— Держи.
Я схватила его — и побежала звать на помощь.
— Семен Семенович! — нажимая на все камушки разом, кричала я, вызывая генерала Макарова, с которым я познакомилась в обед. Небеса, как, кажется, давно это было. — Князь Радомиров ранен, нужна помощь целительницы!
И через целую вечность до меня донесся голос:
— Ирина Алексеевна! Вы живы?!
— Живы!
Помощь пришла. Пусть не так быстро, как хотелось, — порталами пользоваться не рискнули, поэтому генерал Макаров и целительница добирались в
