— Слушай, — рассмеялся император. — На тебя жалуются.
— Да что ты…
— И наследник, и его адъютанты.
— Неужели мои служащие, получив приказ подергать за ниточки наших аристократов, увлеклись? Ай-ай-ай… Нарочитая слежка высокородным пришлась не по нутру?
— Да. Твои люди к приказу «заставить нервничать и совершать ошибки» отнеслись… творчески.
— Вот и посмотрим, кто сегодня занервничает и явится ко мне в «пустой» дворец…
— Андрей… Обещай мне, что не будешь рисковать жизнью больше, чем необходимо…
— Как Маша? Вы не помирились? — спустя мгновение спросил императора Великий князь, игнорируя его последнее замечание.
— Нет. Вот скажи мне, как извиняться перед любимой женщиной императору? Я… Я распорядился. Ей прислали цветы…
— Сто одну розу? — тихо рассмеялся князь Андрей, вспомнив похожую ситуацию. Сердце защемило.
«Прекратить, — приказал он себе. — Не время. Главное, Ира жива. И исцеляет».
— Я дарил Ирине розы. Они ей не понравились.
— А что понравилось?
— Ландыши…
Нежность мелькнула на дне глаз Андрея Николаевича, сделав его на мгновение… беззащитным. Император Александр отвернулся, ругая себя за то, что начал этот разговор.
«Прекратить, — приказал он себе. — Не время. И не место». А потом вдруг сказал:
— Со мной дети перестали разговаривать.
— Как это? — удивился князь Радомиров.
— Дочь просто перестала. А его высочество наследник — еще и высказались. Мораль изволили читать.
— С ума сойти! — рассмеялся Андрей Николаевич.
— Смейся-смейся… — беззлобно пробурчал брат. — Вот будут свои, я посмотрю, как ты повеселишься. Тогда все эти мелочи — раздор с женой, беседы с репортерами, служба на благо Империи, ловушки с риском для жизни — раем покажутся.
— Сильно задел?
— Саша… сказал правду, — тяжело вздохнул император. — Безо всякой снисходительной риторики. А правда — она ранит больнее всего. Он сказал то, что есть на самом деле. Я оскорбил Машу. Предал ее. Нас…
— Хороший у вас получился сын.
— Не без этого. Только я теперь не знаю, что делать. Я был у императрицы. Она в самой глуши Восточного региона — любимое поместье ее покойного отца. Просил простить. Вернуться…
— И как результат?
— Как видишь… Она в поместье — я в столице.
— Наверное, нужно время…
— Андрей, я только сейчас понял, как она важна для меня. И как без нее стало… пусто…
— Тогда зачем… зачем были все эти женщины?
— Не знаю… Все молодым хотел себя почувствовать. Свободным. Дурак.
— И что теперь?
— Теперь… Ты, брат, спалил дом и играешь в приманку для преступника… А я… Я чувствую себя полнейшим… Ладно, не время. На кого из адъютантов моего сына ты ставишь?
— Мы действительно нашли схрон с артефактами времен Черной войны возле поместья Алсаповых. По магии он подходит, по складу характера — более чем. Если бы это было не высокопоставленное аристократическое семейство — арестовали бы еще вчера. Но, как ты понимаешь, нужны доказательства. Тем более ты распорядился, чтобы процесс был открытым. Я этого, прости, по-прежнему не понимаю! За каким проклятьем небесным нам нужен открытый процесс?! Это — во-первых, а…
— Я хочу показать, — поднял руку император, перебивая брата, — что в Империи нет неприкосновенных. Аристократию давно не строили. Пора уже. Так что я настаиваю на аресте и суде. А вот теперь продолжай. Что там у тебя во-вторых?
— Зачем молодому, небедному, умному адъютанту его высочества… все это? Никто из тех, кто работает над этим делом, включая меня, не может понять мотив. Чего в жизни не хватало?
— Подвига, — невесело рассмеялся император. — Романтики. Вот узнаем — будем этим молодежь обеспечивать.
— Может, оно и так… Ладно, надо выдвигаться.
