— Когда я была жива… В общем, я была очень плохим человеком. Я уверена, что заслуживаю находиться здесь.
— Что ты сделала, милая? — спросил Рипраш. Если вам раньше не приходилось видеть, как трехметровый монстр становится настоящим милахой, то это невероятное зрелище.
— Я потеряла своих малышей, — некоторые из ее глаз снова спрятались среди макаронного лабиринта или что это было. — Нет, не так. Я не потеряла их… Я расправилась с ними.
Я едва не издал удивленное бормотание, но все остальные молчали.
— Почему так случилось, дорогая?
— Я уже точно и не знаю. Я была напугана, а они были так больны, и у меня не было денег, чтобы прокормить их. Они все время плакали, хотя были ужасно слабенькими… — Она замолкла. Только несколько ее глаз теперь оставались на поверхности тела. — Я пробовала все, правда. Я продавала свое тело мужчинам, но денег все равно не хватало, а женщина, которая присматривала за ними, пока меня не было, в общем, она… она не очень хорошо за ними смотрела… — скрученными пальцами существо по имени Дэва нервно дергало себя за волосы, что, казалось, она сейчас их вырвет. — Она пила слишком много пунша, эта женщина, и однажды она оставила без присмотра мою младшую, и моя маленькая девочка упала из окна во двор и разбилась насмерть. Вернувшись домой, когда на мне все еще оставался запах мужчины, я обнаружила малышку на камнях. Эта сука, присматривавшая за ней, даже не знала, что случилось! — проклятая покачала головой, то есть тем комом на шее, который был похож на голову. — Уже тогда я знала, что попаду в Ад. А остальные были так больны, они так плакали, исчезали на глазах с каждым днем, — после долгого молчания, которое никто не нарушил, она продолжила: — Поэтому как-то ночью, пока все спали, я взяла их и утопила в реке за деревней. Это было так грустно, потому что, ведя их к берегу, я смотрела, нет ли в реке крокодилов. Я собиралась утопить их, но все равно волновалась, что их съедят крокодилы!
На этом моменте она не выдержала и смогла снова заговорить лишь спустя какое-то время. Странно было то, что все остальные проклятые и даже демоны, присутствовавшие на собрании, все они ждали продолжения ее рассказа. Там, где никто даже не удосуживался посмотреть на искалеченное существо, валяющееся на земле, или на ребенка, которого избивают или домогаются, эти адские создания терпеливо, по-доброму, ждали, пока одна из них сможет собраться с силами и продолжить.
— Конечно, они забили меня камнями до смерти, — наконец сказала она. — Даже та женщина, которая не уследила за моей младшей, даже она бросила в меня камень! Я здесь уже долгое время. Не знаю даже, сколько именно веков. Это продолжается, продолжается, продолжается… Звучит странно, но пусть я и мертва сейчас, я не осознавала, что когда-то жила, пока не услышала Рипраша, пока он не сказал о том, что когда-нибудь мы сможем возвыситься. С тех пор как попала сюда, я живу, словно крот, который снует под землей туда-сюда, все время в темноте и больше ничего не видит. Мои дети, я и не думала о них. Я не могла думать о них. Я не могла их вспомнить, потому что мое сердце сгорело дотла. Но когда я услышала Рипраша, снова все осознала. Я знаю, что моим греховным поступкам нет прощения и что я навсегда останусь проклятой для Господа… Но я смогу надеяться, что, возможно, однажды, когда настанет конец Рая и Ада, мне даруют прощение. Однажды, несмотря на весь ужас и мрак моих поступков, я смогу снова увидеть моих малышей, моих деток, чтобы сказать им, как мне жаль, что им досталась такая мать… — Она наклонила голову, подрагивая. — О, Боже! Мне так жаль! Так жаль!
Мои глаза оставались сухими, пока я сидел среди проклятых и обреченных и слушал, как она просила прощения у своих мертвых детей, но это лишь потому, что в моем теле демона не было слезных протоков.
Глава 16
ГРЯЗНАЯ РЕКА ТЕЧЕТ СКВОЗЬ СЕЙ ГОРОД
Мы с Гобом прятались в лавке Гэгснэтча, пока не зажегся второй огонь, и тогда наш новый друг Рипраш зарыл нас (аккуратно) на дне тележки под мешками с провизией для корабля и повез нас к причалу. Я видел лишь дно грубых мешков, полных высушенных червей, но не был уверен, что это хуже, чем наслаждаться видами города Берег Кокит — по крайней мере, судя по невероятному разнообразию неприятных звуков и запахов, которые пробивались даже сквозь мешки с демоническими вкусняшками.
Рипраш сам разгрузил мешки, чтобы убедиться, что нам случайно не отрубит головы кто-нибудь из его помощников, и потом поспешил с нами к шаткому трапу.
— Вы останетесь в моей каюте, — сказал он, гордо указывая на комнату с низким потолком, в которой мы бы вполне уместились, если бы с нами не вошел Рипраш. Он занял так много места, что мы как будто делили ванную комнату с горбатым китом.
Когда день подошел к концу и уже горел лишь загробный свет, работники причала ушли домой. Рипраш вывел нас наружу и показал нам корабль, будто пенсионер, хвастающийся своим чудесным садом с рододендронами.
