Девочка вгляделась в раскрашенную фигурку. Каждая прядка лошадиной гривы, каждая деталь доспехов – все было прорисовано штрихами не толще ниточки паутины.
– Очень красиво, – сказала она тихо и попыталась поглядеть Резерфорду в глаза, но смелости хватило только на подбородок.
– Не за что, – ответил Резерфорд, хотя Олив не говорила «спасибо», и вручил статуэтку своей бабушке. Та сунула ее в холщовый мешочек.
Миссис Дьюи затянула шнурок, такой длинный, что он легко наделся Олив на шею.
– Вот, – сказала она, расправляя мешочек. – Для защиты.
– Печенька и игрушечный рыцарь? – с сомнением спросила девочка и спрятала его за воротник пижамы.
Старушка встретилась с ней взглядом. Олив только сейчас заметила, какие у нее яркие голубые глаза.
– Два подарка, сделанные с заботой и добрыми пожеланиями, специально для тебя, – сказала она уверенно. – Магия, знаешь ли, не обязательно бывает темной.
Миссис Дьюи слегка улыбнулась, а потом понесла чашку и блюдце к раковине.
– Но они не будут работать вечно. Три-четыре дня максимум, – добавила она и бросила взгляд на кухонное окно. – Солнце восходит. Сейчас на улице безопасно. Скорей беги домой, пока родители не начали беспокоиться.
Резерфорд проводил Олив до двери. На крыльце она немного замешкалась, глядя на Линден-стрит. Небо стало водянистым, бледно-синим, и первые неверные лучи солнечного света упали на сонные дома, засверкали на зеленых листьях и обсыпанных росой цветах. Даже дом миссис Нивенс казался сейчас спокойным и мирным. Свет, который горел в одной из комнат, уже погас.
Олив пристально поглядела на мальчика краем глаза.
– Теперь я, кажется, понимаю, откуда ты знаешь про гримуары.
Резерфорд глянул на нее в ответ с видом почти что – но не совсем – смущенным.
– Бабушка не разрешает мне даже взглянуть на ее гримуар, – сказал он. – Говорит, что начнет обучать меня, только когда я стану значительно старше, поскольку последствия неправильного применения магии могут быть очень опасны, и мои родители родят ежа. Это
– Почему же она ничего не сделала, когда увидела нас с книгой у меня в саду?
Резерфорд пожал плечами.
– Она хотела, чтобы я, так сказать, наблюдал за тобой. Мне нужно было выяснить, что ты делаешь с гримуаром, и попытаться понять, на чьей ты стороне, прежде чем бабушка расскажет тебе о нас.
Олив скрестила руки на груди.
– Так, значит, ты все-таки за мной
– Я не
– И поэтому ты все время бродил у моего дома? – спросила она, слегка обидевшись и сразу же удивившись собственным чувствам.
– Отчасти. – Мальчик склонил голову набок. – Только… Ты же знаешь, что каждый объект обладает гравитационным притяжением, соответствующим его массе?
– …Ну, вроде.
– Гравитационное притяжение твоего дома оказалось гораздо сильнее, чем можно было бы предположить, исходя из его массы.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Олив помолчала, переведя взгляд на возвышающийся дальше по улице старый каменный дом. – Резерфорд… Мне… Мне, наверное, понадобится твоя помощь в одном очень важном деле. Но сначала… Мне придется кое-что тебе рассказать. О моем доме. Это будет звучать странно и неправдоподобно…
Но ей не дали закончить. В этот самый момент из тени выскочили огромный черный кот и еще один поменьше, перемазанный черной краской, и бросились к крыльцу.
– Агент Олив! – воскликнул Харви, не заметив Резерфорда. – Вы не…
Леопольд зажал ему рот лапой.
Резерфорд выпучил глаза.
Олив глубоко вздохнула.
– Это будет звучать странно и неправдоподобно, – повторила она, – но я тебе клянусь, что все это – правда.
22
Несколькими минутами позже Олив Данвуди, донельзя сонная и вялая, подошла по тротуару к своему крыльцу. Леопольд и Харви бежали рядом с ней, то и дело бросая недоверчивые взгляды на мирно стоящий по соседству дом миссис Нивенс.
