– Привет, не отвлекаю?
– Не очень, – ответила девушка. – Сейчас перерыв. Как дела?
– Слушай, я посмотрел насчет артефакта, про который ты говорила утром.
– Что-то узнал? – В голосе Дарии послышался неподдельный интерес.
– Немного. Но такой предмет действительно существует. Способен воскресить тень полностью развоплощенного Иного из Сумрака.
– Ух ты! – выдохнула Дария. – Значит, это все-таки правда. А заклинание?
– Про него не понял. Но там что-то написано про руны.
– Где он?
– У Инквизиции, само собой. В их музее на Почтамтской.
– Да уж, делов-то – прогуляться и забрать, – засмеялась девушка. – Да еще и ненароком встретится с джинном.
– Джинном? – не понял я.
– Я же с Востока, забыл? В наших преданиях джинны являются стражниками сокровищниц и телохранителями халифов.
– Но тут же Питер… – Меня аж передернуло от нахлынувшего вдруг воспоминания – пышущая огнем каменная саламандра и гремящие, словно раскаты грома, слова: «Он придет за тобой с юго-востока…»
– Да пошутила я, глупенький. В каждой стране ведь по-разному. Ну, по крайней мере хоть что-то узнал. Что будешь делать? Начальству сказал?
– Нет. Пока не знаю, – честно ответил я.
– Ладно, мне пора бежать. Созвонимся позже, хорошо?
– Конечно, пока.
– Целую.
Закончив разговор, я сел в машину и стал через пробки выбираться из центра в сторону Черной речки, где обитал нужный мне архивариус.
Глава 6
Владимир Вацлавич жил на улице Савушкина, в уютном трехэтажном домике старой постройки. Паркуясь возле него, я вспомнил Высшего вампира Костю Саушкина из Москвы и историю с книгой «Фуаран». А я, как и большинство Иных, проработавших в Дозорах хотя бы пару месяцев, не верил в простые совпадения. Это первое, от чего нас отучало древнее противостояние между Дозорами.
Подъезд в доме имелся один, так что ошибиться было невозможно, и я, набрав номер квартиры, позвонил в домофон.
Может, надо было бутылку купить? С пустыми руками вроде и неудобно как-то.
– Да? – через некоторое время из динамика донесся приглушенный техникой старческий голос.
– Владимир Вацлавич?
– Слушаю.
– Меня зовут Степан Балабанов, – представился я. – Извините за беспокойство. Я из Ночного Дозора.
– Откуда-откуда? – глуховато прохрипели динамики, но я почувствовал легкое прикосновение и раскрылся, давая себя рассмотреть.
– А-а-а, из Дозора. – Собеседник был явно удовлетворен. – Открываю-открываю. Заходите.
Я вошел в ярко освещенную парадную и стал подниматься по лестнице на третий этаж, слушая, как наверху щелкают дверные замки. Архивариус мне отпирал.
Вопреки освещенной лестничной клетке в прихожей, да и, как оказалось, во всей квартире пожилого Иного царил полумрак. Я замялся на коврике – меня никто не встречал.
– Раздевайтесь и берите тапки, любые, – донеслось из глубины коридора, по бокам которого виднелось несколько дверей, по всей видимости, ведущих в комнаты. В самом конце мерцал тусклый свет. – Проходите сюда. Извините, я просто работаю.
Я послушно направился на голос и оказался в небольшой комнатке, плотно заставленной разномастными стопками бумаг и файлов разной степени пожелтелости. Был стенной шкаф, явно сохранившийся с советских времен, за стеклом которого выстроились в ряд древние фолианты в кожаных переплетах. На одной из полок я увидел семь вьетнамских фарфоровых слоников, расставленных от самого большого к самому маленькому.
Рядом с разложенной двуспальной тахтой (хотя было очевидно, что архивариус обитает один), небрежно застеленной пледом, стоял невысокий стол, за которым, сидя на старом стуле, спиной ко мне сгорбился Владимир Вацлавич.
Когда я появился в комнате, он повернулся и, нашарив тросточку, прислоненную к тахте, с усилием поднялся навстречу. Я с удивлением заметил на столе мерцающий экраном современный ноутбук с развернутым текстовым файлом. Еще больше меня удивило то, что, пока я поднимался, он отпер дверь и успел вернуться в комнату, хотя, судя по его движениям, передвигался пожилой маг не слишком быстро.
– Здравствуйте, – еще раз поздоровался я. – Степан Балабанов.
Как же он был стар. Безнадежно, как-то по-человечески. Для полноты картины не хватало только россыпи лекарств рядом с компьютером. Но вместо них была круглая пепельница в форме лебедя и початая пачка дорогих французских сигарет, в которую была засунута зажигалка.
