чтобы посмотреть, что умеют другие маги, что за стеной сидят. И что наше любопытство солдатской жизнью оплачено, его в том числе. Пожелал мне сдохнуть на костре, плюнул в лицо и умер. Вот так.
— Похоже на правду, — пробасил Карл. — Наставник?
— Правда и есть, — равнодушно сказал Ворон. — Все так, все верно. Единственное, я не назвал бы это любопытством, тут вернее будет употребить слово «понимание». Нам надо было понять, с кем или с чем мы имеем дело.
— Поняли? — спросило сразу несколько голосов.
— Как нам думается, поняли, — кивнул наставник. — Правда, хотелось бы более точного подтверждения догадки, с этой целью за стену ушли сразу несколько самых опытных магов, они хотели перехватить наших противников до того, как те покинут город.
Он замолчал и полез в поясной мешочек за своей трубкой.
— Мастер, не томите, — потребовала Рози. — Прихватили этих умельцев?
— Нет, — коротко ответил Ворон. — Ушли, как вода сквозь пальцы. При вылазке погибли двое наших магов — Жанна Лине и Ностер. Вот такая нелепица вышла. Жанну я толком не знал, она почти всю жизнь прожила в Южных королевствах и на эту войну попала случайно. А вот с Ностером хорошо знаком был. Сильный маг и очень славный человек. Характер, правда, у него был непростой, что да, то да.
Если Ворон признает, что у кого-то непростой характер, то это, надо думать, был совсем уж невыносимый человек. Хотя мне тогда в тупике не показалось, вроде покладистый дядька, в бутылку не лез. Интересно, а кто убивал эту самую Жанну? В случайность ее кончины я вообще не верю. Мастер Гай, уже после того, как прикончил Ностера? Или кто-то другой?
— Жалко, что меня за стены не пустили, — говорил тем временем Ворон. — Жалко. Я хотел пойти вместе с Ностером, да один старый приятель против был. Начал махать руками, объяснял, что я как боевой маг не слишком хорош, зато как целитель неподражаем. Можно подумать, он сам великий воитель. Пфе! Просто как всегда хотел быть первым, невыносима ему мысль о том, что кто-то другой пожнет лавры. А еще говорят, что люди с годами меняются. Вон десятилетия прошли, а он все такой же, только седой весь. Ладно, не суть. Так вот, завершая то, с чего этот разговор начался. Все эти безобразия скоро кончатся, и мы вернемся в замок. Правда, возможно, и не все. Монброн и Фальк могут остаться где-то здесь, на полях или в болотах, в виде некрасивых разлагающихся трупов. Замечу: я к этому даже руку не приложу, хотя иногда хочется устроить что-то эдакое. Их прикончат собственное упрямство и нежелание выполнять приказы наставника. Сказано было: ваше дело — врачевать и не лезть в первые ряды. Куда там! Шпаги из ножен и давай геройствовать.
— Да поняли мы уже все, наставник, — взмолился Гарольд. — Поняли.
— Вы мне это и в прошлый раз говорили! — рявкнул Ворон. — И в позапрошлый. Я вообще скоро начну думать, что вас зовут: «Да мы все поняли, наставник». Вот такое странное у вас имя. Почему де Лакруа никуда не лезет? Почему фон Рут худо-бедно выполняет мои указания? Ну да, он подрался с наемниками, но это другое, возможно, у него был повод. Фон Рут, у тебя был повод?
— Был, — ответил я, облизывая ложку и с печалью глядя в опустевшую миску.
— Вот! — показал на меня пальцем наставник. — У него был повод, и я ему верю. А вас что все на героизм тянет? Это не ваша война. Это не ваша земля. У магов вообще нет места, которое они могут назвать родиной, мы везде изгои. Да, мы можем осесть где-то надолго, на годы или даже десятилетия. Но это ничего не меняет ни для нас, ни для окружающих. Мы должны быть всегда готовы отправиться в путь, поскольку окружающие в любой момент могут захотеть отправить нас на костер. И десятилетия добрососедских отношений ничего не изменят. Даже если вы умрете за людей, проживающих тут, в этих землях, то они этого не оценят. Они скажут только: «Хоть какой-то прок от этих магов есть», — и забудут вас через минуту. И самое обидное, что мои труды, мои силы, вложенные в вас, пойдут прахом.
На Гарольда и Карла было больно смотреть. Они ссутулили плечи, виновато сопели и смотрели себе под ноги. Подозреваю, что подобную выволочку в последний раз они получали много лет назад, еще детьми. А тут еще мы все этому свидетелями стали…
— Между прочим, Мартин, Эль Гракх и Жакоб вообще не вернулись, — бесстрашно заявила Луиза. — А Монброн и Фальк здесь, с нами.
А Эбердин? Чего про нее никто не вспоминает? Или просто я пока чего-то не знаю?
— Возможно, они погибли, — невозмутимо парировал Ворон. — Это их извиняет.
— А если нет? — не сдавалась де ла Мале. — Может, они мародерствуют? Это тоже несовместимо с обликом разумного подмастерья.
— Если это так и они со мной не поделятся награбленным, то да, несовместимо. — Ворон усмехнулся. — А если я получу свой процент… Ну-у-у… Их поведение будет хоть как-то объяснимо. И потом, одно дело — улучшать свое благосостояние, и совсем другое — демонстрировать бесполезный героизм. Я, что скрывать, по молодости и сам был не прочь обобрать давно заброшенное святилище или вскрыть древний могильник. Сейчас я понимаю, что это было неправильно, но тогда находил аргументы в свою защиту.
— Лукавите вы, наставник, — не удержалась от комментария Рози. — Просто вы за этих обалдуев переживаете, вот и все.
— Я? — возмутился Ворон, выпучив глаза. — Де Фюрьи, ты в своем уме? Мне — и волноваться за этих… этих… Вот! Делать мне нечего больше. Вас, слава богам, еще два десятка с лишним осталось, так что парочкой бесполезных подмастерьев больше, парочкой меньше — все едино.
Мы захихикали, соглашаясь с Рози.
