Но белый прямоугольник притягивал взгляд. Я не выдержала и вскрыла конверт ножом для бумаги, достала сложенный вчетверо лист. Ахнула, увидев королевские вензеля.
Я отбросила письмо в сторону, искренне желая отмотать время назад и никогда его не получать. Потом, опомнившись, сложила бумагу в плотный квадратик и спрятала на груди.
Меня жгло едкое чувство вины, в голове шумело от нахлынувшей тоски. Среди водоворота последних событий об Энтони я даже не вспоминала. Было стыдно, как в детстве, когда мама ловила на лжи.
Вспомнив об Энтони, я внутренне сжалась. Как можно быть такой неосторожной? Так больно осознавать, что подвела его. Насколько легче было бы бремя совести, если бы принц забыл о служанке и утешился в объятиях очередной красавицы. Я стыдилась собственного счастья с мужем, в то время как Энтони остался верен своим обещаниям.
Я закрыла ладонями лицо. Болело сердце, и застилали глаза невыплаканные слезы. Во рту ощущался горький привкус разочарования. Я достала плотный квадратик и развернула его, перечитывая искренние признания на листе, намеренно давая им ранить меня и надеясь тем самым искупить боль принца.
— Прости меня, — прошептала я еле слышно. — Я недостаточно любила тебя.
Энтони прав, с моей стороны малодушно уйти, не попрощавшись. Я обязана посмотреть принцу в глаза, честно принять на совесть тяжесть предательства.
Я подошла к окну, невидяще посмотрела на зимний сад, простирающий к темно-синему небу голые ветви. Здравый смысл холодно сообщил, что замужние женщины не ходят ночью на свидания с бывшими любовниками, даже если намереваются только попрощаться. Я закрыла глаза, комкая в руках письмо.
Приняв решение, я бросила бумагу в камин и вернулась к счетам за оборудование лаборатории, стараясь отвлечься от гложущего сомнения.
Вечер прошел как в тумане. Муж долго не возвращался, и я решила воспользоваться этим, чтобы поговорить с Мэй и попросить ее об одолжении.
— Принц Энтони мерзнет под окнами особняка? — прижав ладошку ко рту, чтобы скрыть смех, заметила Мэй.
— Допустим, как алхимик он никогда не мерзнет, — пробормотала я. — Сейчас не время для смеха, я чувствую себя ужасно. Двойной предательницей. Сначала вышла замуж за другого, а потом и вовсе забыла принца.
— Значит, не судьба, — пожала плечами Мэй. — Принцу стоит смириться, а не просить о встрече с замужней дамой. У Энтони был шанс завоевать твое сердце, он его упустил, пусть с мужеством переносит последствие собственных решений.
— Я не пойду на встречу, — твердо сказала я. — Но также не могу позволить Энтони простоять всю ночь в неизвестности. К тому же он прав, нам нужно забыть всю эту историю и больше никогда к ней не возвращаться.
— Лисабель, не ходи никуда, у меня дурное предчувствие… — гладя меня по руке, попросила Мэй.
— Могла бы ты… Я хотела тебя попросить…
— Ну же! Ты жена главы рода, умей высказать свои желания!
— Мэй, умоляю, пойди ты! Скажи Энтони, что я прошу прощения от всего сердца. Ему лучше забыть меня, потому что, — последние слова я пробормотала под нос, — я люблю Уильяма Бестерна.
— Можешь не замалчивать эту часть, она ясна всем, кто имеет возможность лицезреть вас в одной комнате.
— И все же я чувствую себя виноватой в том, что так легко ушла влюбленность к принцу.
— Лисабель, запомни: когда любовь уходит, это не всегда потеря, а иногда — великое благо. Если сердечко приказало бежать из королевских покоев, тебе стоит к нему прислушаться.
