Я пешка, замершая на одной клетке от края доски. Шагни вперед — и ждет тяжесть венца. В любой момент чернота поля по моему желанию может обернуться туннелем в другой мир, и я исчезну, выбывая, как игральная фигура, имеющая значимость в чужих планах. Вновь стану просто Светой, аспиранткой по биологии, которая никак не сядет за свою диссертацию.
Впрочем, перед тем как уйти, я должна завершить важное дело. Мое лицо прояснилось, я поднялась с кресла с уверенной улыбкой. Меня ждали не только дома. Сомнения прочь, в этом мире я не только вышла замуж за правильного мужчину. Внизу кипит работа, и я не дам первому военному госпиталю принимать больных без меня.
Когда я спустилась с лестницы, суматоха на мгновение замерла. Кто мог стоять на ногах — склонился в поклоне. Раненые солдаты отдали честь. Сердце ухнуло в груди от волнения. Неужели так будет всегда?
— Я пришла помочь.
Мои слова встретило молчаливое одобрение. Краем глаза я заметила прыщавого юнца, у которого хлестала кровь из раны на руке. Я показала, как наложить жгут, тут же переключилась на другого, которого было необходимо перевязать. А потом меня с головой накрыли шум и суматоха. Новоиспеченные сестры милосердия метались между кроватями, им не хватало знаний и сил, полевой госпиталь больше походил на поле боя.
Я передала перевязку серьезной девушке с большими глазами. Подозвала к себе другую, спросила:
— Умеешь писать?
Та коротко кивнула.
Мы отправились на поиски эмбии Уилкокс. Она переходила между кроватями без особой системы. На широком лбу блестели капельки пота, платье покрылось бурыми пятнами.
— Я делаю, что могу, — коротко выдохнула она. — Не понимаю, откуда берутся силы. Дар должен был давно исчерпаться.
Я ободрительно дотронулась до ее плеча. Дар врачевания дан богиней, а если та на втором этаже лакомится печеньем, то он становится сильнее. Нужно будет поблагодарить Мэй.
Мы обошли всех раненых. Каждому дали номер и определили порядок лечения у эмбии. Разделили помещения трактира на три секции: новоприбывшие, ожидающие лечения и те, кто нуждается только в надзоре. Теперь эмбия Уилкокс не должна была переходить между носилками (кстати, тоже моей разработки), у нее был свой уголок, к которому подносили по очереди солдат.
Уровень шума стал ощутимо ниже, воздух посвежел после приказа открыть окна. Я удовлетворенно окинула взглядом проделанную работу и счастливо выдохнула.
Именно в этот момент объявили, что мой муж уже в пути и скоро прибудет.
Я выбежала на улицу, застыла возле ворот трактира, приставив ладонь ко лбу, вгляделась в дорогу. Кто-то набросил на плечи шубу, в руки сунули горячую флягу, я ничего не замечала, для меня во всем мире существовал лишь вороной скакун, на котором несся ко мне муж.
Иногда хватает момента, чтобы осознать свое поражение. Когда я увидела его, измазанного кровью, уставшего до смерти, с непокрытой головой, в ореоле развевающихся на ветру волос, то поняла, что проиграла. Я любила лорда Уильяма Бестерна. И была готова поднести ему корону на золотом подносе, если понадобится. Потому что его жизнь и благополучие важнее моей гордости.
Невеселое открытие. Если муж отвергнет меня, я не смогу сделать вид, что произошла досадная, но поправимая ошибка, которую я смогу преодолеть. У каждого есть больные точки, прикосновение к которым отзывается пронизывающей тоской во всем теле. Моей слабостью было предательство мужчин. Димка ушел в никуда с Лизой, принц Энтони… О нем даже вспоминать не хотелось. Я могла делать вид, будто не больно-то и нуждалась в них, но с лордом Бестерном нет смысла лгать самой себе. Я ему доверилась.
Муж остановил скакуна напротив меня, спешился, бросил поводья солдату, который подбежал придержать лошадь под уздцы. А я обнаружила себя в медвежьих объятиях. Лорд Бестерн прижал меня к широкой груди, придерживая за подмышки, и закружил, как маленькую девочку, так что сапожки оторвались от земли и голова стала хмельной.
— Ты жива, — сказал он, судорожно целуя мои раскрасневшиеся щеки, нос, лоб и, наконец, губы.
Я ничего не ответила. Растеряла все слова, смотрела на него широко распахнутыми глазами, готовая к приговору. Лорд Бестерн притянул мою ладонь к губам, оставил на ней долгий поцелуй и повел за собой в трактир. При нашем появлении воцарилась тишина. Короля встретили почтительным поклоном. Я никогда к этому не привыкну. Мы обошли раненых, для каждого лорд Бестерн нашел доброе слово, хотя я видела, что он покачивается от усталости и недосыпа.
Эмбия Уилкокс сумела отвести своего лорда в сторону и спросить:
— Тебя лечить требуется?
— Сначала они, — резко ответил муж, а потом смягчившимся тоном добавил: — Я цел, это не моя кровь.
Эмбия Уилкокс, бросая на меня полные восхищения взгляды, рассказала о проделанной работе в самодельном госпитале.
— Я не сомневался в своей жене, — с гордостью в голосе отметил лорд Бестерн, и, повернувшись, повторил, казалось, только для меня: — Ни на секунду не сомневался.
