Спустя мгновение я стою напротив окованных ворот, стараясь не обращать внимания на пустые глазницы черепов, следящие за мной. Двое принцев, оказав мне честь, собственноручно тянут за тяжелые кольца во ртах железных горгулий, распахивая для меня двери. Я криво усмехаюсь, но спешу скрыть усмешку, поклонившись и опустив голову.
За порталом ждет тьма. В лабиринт я вступаю с пустыми руками. Мне не дали ни оружия, ни светильника. Я сжимаю в ладонях ткань юбки, цепляясь хоть за что-то. Вздрагиваю, когда двери со стуком захлопываются за спиной.
Кромешная тьма вокруг, воздух сырой и застывший, как желе. Я глубоко вдыхаю его и медленно выдыхаю. Самое время придумать план.
Как вести себя в лабиринте, чтобы не потеряться, я слышала мельком еще в детстве: нужно всегда поворачивать направо. Проблема в том, что темнота поглотит меня раньше, чем я доберусь до первого поворота. Пережует и выплюнет, не поперхнувшись. Я уже слышу шорох по пыльному полу в моем направлении. Ожившие страхи или настоящие обитатели лабиринта — это не важно: слепым котенком я с ними не справлюсь. Мне нужен свет.
Я отрываю ткань от подола и с помощью магии поджигаю край. Пока горит яркий огонек, рассматриваю каменный коридор, расходящийся в обе стороны. Узкий и высокий, с прокопченной полосой от факелов на потолке. За кругом света из уходящего во тьму поворота угрожающе горят огнем фары автомобиля. Я знаю свои страхи. Они чужды этому миру и происходят из того вечера, когда я перебежала дорогу за укатившимся мячом в вечерних сумерках. От колес машины мне удалось увернуться, но ужас остался. Я помню, как с ним справиться. Вспоминаю, как вчера ночью перед тем, как уснуть, принц легонько поцеловал меня в основание шеи, посылая волну удовольствия по телу. Фары меркнут, а у меня появляется идея.
Я отрываю еще одну тонкую полосу ткани. Для создания свечи необходимо горючее. Закрываю глаза, чувствую каменные массивные стены коридора. Есть! Впереди в зажиме для факела прячется емкость с маслом. Сворачиваю фитиль из ткани, подхожу к емкости, опускаю ткань в железный конус. Теперь у меня есть источник света, самодельная свеча.
Поворачиваю направо. Звук шагов эхом отражается от стен. В лабиринте тихо, и я слышу собственное дыхание.
Темный провал справа — первое ответвление. Я медлю на мгновение, потом пачкаю кончики пальцев в саже, покрывающей потолок, и на уровне головы рисую полосу на стене. Буду знать, что сюда я уже заходила. Следующий поворот я отмечаю новой полосой и повторно поворачиваю направо. Надеюсь, я все делаю правильно.
Вдох-выдох. Тут заметно холоднее, и дыхание вырывается облачками пара. Язычок свечи горит ровно, не нарушаемый сквозняками. Ноги глухо стучат по каменному полу, кажется, я научилась по отголоску шагов различать длину коридора. Эхо захлебывается. Видимо, впереди туник.
Коридор преграждает гигантское яйцо, вклиненное в него, как в горлышко бутылки. Над верхушкой пробиваются слабые лучи света. Две полосы по нижним углам яйца, там, где оно сужается, освещают пол, словно аварийная световая дорожка в самолете. Белая поверхность гладка на ощупь. Я ударила пару раз костяшками пальцев и услышала гулкий отклик. Внутри пустота. Что за гигантская курица его снесла?
Яйцо выше моего роста. Я поднимаю свечу и вижу узкий зазор между верхушкой и потолком. Может, удастся вскарабкаться на него?
Я резко толкаю яйцо, но оно крепко вклинено между стенами лабиринта. Наклоняюсь вниз посмотреть вдоль «аварийной дорожки». На той стороне мерцает алхимический светильник.
Ага, все понятно. Преодолей преграду, забери приз. В крови бурлит адреналин от предвкушения. Я на правильном пути. Отхожу назад на несколько шагов и со всех сил несусь вперед, выставляя в последний момент пятку для прицельного удара.
Бух! Яйцу нипочем, а вот моя нога получает ощутимый ушиб. Не владею я приемами тхэквондо. Мне бы по старинке, с инструментом. Или попробовать проползти через щель наверху.
Кстати, последнее — неплохая мысль. Я могу нанести на руки с помощью алхимии вязкую смесь, чтобы увеличить трение, и методом человека-паука влезть наверх. Отрываю новую полосу ткани — наносить клей на голую кожу кажется неразумным. Представляю тонкую пленку белого канцелярского клея.
Не получается. Ткань буреет, превращается в ошметки и расползается на глазах. Под рукой ничего нет, чтобы сотворить пресловутый клей. Нужно придумать что-то другое.
Я пробую намазать маслом края яйца и сильнее его протолкнуть, но и эта идея с треском проваливается. Яйцо слишком сильно вклинилось в стенки.
Бросаю взгляд на часы и с ужасом осознаю, что торчу тут уже двадцать минут, хотя на все испытание выделено всего лишь полтора часа. Может, оставить идею забрать светильник и повернуть назад?
Не получится. Масло кончается, свеча на последнем издыхании, новую сделать не могу — не из чего.
В приливе вдохновения я решила потратить свои усилия на застоявшийся воздух. Разбегаюсь, прыгаю на яйцо и помогаю себе сильнейшим дуновением ветра ниже спины. Молекулы воздуха подчиняются с легкостью, я взмываю до самого потолка и вскарабкиваюсь на вершину яйца.
Щель оказывается слишком узкой. Я могу просунуть в нее ногу или руку, но никак не перевалиться через яйцо целиком. Какое разочарование! Еще пять минут коту под хвост.
Я расстроенно отступаю назад, сердце бешено стучит, в груди разливается разочарование. Легкое начало дало надежду, что смогу легко справиться с заданием, но первая же трудность оказалась не по зубам.
