На одной злости я таки решаюсь обзавестись оружием — протягиваю руку к стене и приказываю камню развалиться на части. Поднимаю самый крупный из камешков, острым концом со всех сил колочу о гладкую скорлупу, и — о счастье! — по ней змеятся черные трещины.
Я отступаю на шаг назад, довольная зрелищем разбитого гигантского яйца. И вдруг… Какой ужас! С трудом сдерживаю визг. Из белоснежной скорлупы выползает полчище черных скорпионов с изогнутыми хвостами, увенчанными светлыми шипами. Они извергаются из разбитого яйца и лавиной ползут по коридору, клацая жвалами.
Вот когда пригождается умение на воздушной подушке взмывать вверх! Я перестраховалась с силой ветра, который буквально приплющивает к прокопченному потолку, но главное, что скорпионы резво снуют где-то внизу, а я потираю ушибленный нос в относительной безопасности.
Упираюсь руками и ногами в стенки, благословляя узкий коридор, и чуть ослабляю давление ветра. Враскорячку добираюсь до висящего на тонкой нитке светильника, подтягиваю к себе.
Первая победа!
Немного дальше коридор преграждает широкий поток воды. Я с легкостью прохожу над ним по потолку, затем спрыгиваю вниз. Скорпионы кишат по ту сторону ручейка, но здесь я в безопасности.
Облизываю сухие губы. Руки трясутся от напряжения. Так, дышать глубоко, быть спокойной. Еще минут сорок — и все закончится. Не время праздновать победу, нужно идти дальше.
Мне кажется, я поняла метод обучения в академии. Заучивание теории в классах мало что дает. А вот так кидать задачки и наблюдать за тем, как у ученика в голове крутятся шестеренки в поиске решения… Это ведь здорово! У нас на Земле банально не хватает ресурсов для индивидуального подхода. Но если вообразить, что я не одна, а с командой друзей, мы перебрасываемся идеями, поддерживаем друг друга… Да это же мечта!
За полчаса в лабиринте я узнала о своем даре больше, чем за последние три дня.
Со светильником идти легче. На стенах попадаются интересные рисунки, выполненные черным грифелем. Я не засматриваюсь, время проходит, уже одиннадцать. Если за полчаса не найду чашу — провал.
И тут краем уха я слышу похрюкивание и рык. Не рядом, через стенку, но на сердце становится неспокойно. Вытираю вспотевшие ладони о платье и привязываю стеклянную трубку со светящимися бусинами к поясу, освобождая руки. Крепко зашнуровываю кроссовки, чтобы быть готовой к быстрому бегу.
Тяжелые шаги сотрясают лабиринт, будто за стеной резво бегает разожравшийся слон. Стоп, прежде чем идти дальше, надо продумать, как можно в случае чего его обезвредить. Выдыхаю, сжимаю в руке острый камень, которым разбила яйцо. Смогу ли я его ударить? Маловероятно, я не борец… Нужно придумать что-нибудь другое.
Осторожно иду вперед, стараясь двигаться бесшумно. В ближайшем разветвлении, подумав, беру налево — именно оттуда слышится похрюкивание. Не хочу ожидать атаки неизвестного зверя со спины. Уж лучше встретиться с ним лицом к лицу.
В коридоре все светлее, потолок увешан маленькими светильниками, в каждой стеклянной бутылочке — по две-три бусинки. Пол усыпан соломой и опилками. Топот становится тише, из рваного стаккато переходит в глухое буханье. Похоже, зверь услышал мое приближение и тоже готовится к атаке.
Кровь отхлынула от лица, я замираю у стенки, выставив камень вперед.
Из-за поворота выступает оно. Помесь свиньи и крокодила. Лоснящееся, упитанное, сплошь покрытое черными шипами от вытянутого носа до треугольного хвоста. Высокое, мне по грудь, с колоннами конечностей и пастью, полной острейших зубов.
Понюхав воздух, чудовище довольно хрюкает и несется ко мне с мощью средневекового тарана. Я от страха взлетаю к самому потолку. Самодельный каменный нож ударяется об пол и отлетает в сторону где-то внизу.
Вот разиня, боец называется!
Свинокрокодил возбужденно стучит шипастым хвостом по полу, поднимается и перебирает по стене передними лапищами. Вытягивается, сверкает зубами, резкий рывок головы — и пасть смыкается на моей икре.
Кровь веером разлетается по потолку, и только потом вспышкой настигает боль. Я выдираю двумя руками ногу из зубов чудища, с ужасом, как через туман, гляжу мельком на рваные раны и хлещущую кровь.
Порыв ветра толкает меня с утроенной силой по потолку подальше от голодной твари. Она проворно семенит следом стоя, задние ноги шаркают по полу, передние — по стене.
В порыве вдохновения я мешаю опилки с собственной кровью в липкий ком и порывом ветра влепляю в свиные глазки чудища. Оно ревет и мотает головой, разъяренно хрюкая. Опускается на все конечности, вертится на месте, пытаясь освободиться от гадости. Не тут-то было, кровь сворачивается, и мокрые опилки намертво прилипают к коже.
Окрыленная удачей, я леплю комки и пуляю в ноздри и уши свинокрокодила. Он гнусаво ревет, кидается на стены и лязгает зубами. Шипастый хвост плетью мотается из стороны в сторону.
Я глотаю подступившую тошноту. Рана словно онемела, а может, боль не чувствуется из-за адреналина. Пока не схлынула храбрость, приземляюсь на пол подальше от толстого зубастика и хромаю прочь.
