– Я тоже так думаю, – согласился Алек. – Она и сама это понимает. Если, конечно, это наш случай.
Влад в этом не сомневался. Он уже знал все подробности. И хотя ничто не указывало, что Шведа убила та же женщина, что убивала остальных. Он знал это. И Алек тоже наверняка знал. И Елена… Она поймет…
Парк был небольшой: полупрозрачный, слякотный, но все же с ровными асфальтированными дорожками, аккуратно подстриженными кустами, лавочками, урнами, забитыми сейчас талым снегом, и клумбами, утонувшими нынче в грязи. Влад бродил минут двадцать. Вернее, метался по аллейкам. Ему было неспокойно. Он хотел оказаться там, с ними, хотел как-то помочь, разделить… Он жалел, что не знал этого Шведа, еще больше жалел, что теперь и не узнает. Он боялся. За Елену. За Алека. За всех, с кем уже успел познакомиться в этом маленьком странном городке.
Наконец, он не выдержал. Решительно направился к ним, сидящим рядом на одной из лавочек в самом центре парка. Они курили, молчали. Иришка бегала вокруг круглой клумбы вместе с каким-то мальчишкой.
Елена первой подняла глаза, кивнула, даже улыбнулась уголками губ, печально, растерянно. Алек молча протянул ему пачку сигарет.
– Дай сотовый, – попросила Елена. – Мой я оставляю на работе. А ты мне должен.
Влад улыбнулся, протянул ей телефон. Он заметил, что она плакала. Глаза у нее не покраснели, но на щеках были видны уже высохшие дорожки слез. Она набрала номер, встала с лавочки и отошла в сторону, прислушиваясь к далеким гудкам в трубке.
– Как она? – тихо поинтересовался Влад у Алека.
– В ярости.
– Но она же плакала…
– От злости. Она вообще плачет только от злости.
– Что решила с Иришкой?
– Вон, видишь, договаривается.
– Правильно. Надо нам ехать… – Влад затушил сигарету в луже. Там уже валялось около десятка окурков.
– Она с нами. – Алек тоже выкинул сигарету и поднялся с лавочки. – Теперь Елена все хочет видеть сама. Вживую, так сказать. Отчетов ей мало. И… Она хочет видеть его труп.
Влад поморщился. Черт. Нет, проблем с этим не будет. Их пропустят в морг. Им все покажут, все расскажут. Просто ей этого видеть не надо. Наверное, Елена еще не осознала потери, не поверила. И незачем ей видеть подтверждение в холодном кафельном зале.
– Переживу, – буркнула она, подходя. Видимо, прочла его мысли. Он только сейчас заметил, как от нее веет силой, угрозой, чем-то темным, невольно вызывающим страх. – Я должна убедиться, что это дело рук той же дряни, что и в остальных случаях.
– Лен, пока никаких подтверждений нет, – возразил Влад.
– Поэтому я и хочу все увидеть лично. Сам знаешь.
Да, он знал. Он понимал. Она будет смотреть иначе, не как смотрят полицейские и федералы. Она будет чувствовать. А потом…
– А потом я ее убью.
Это прозвучало слишком спокойно, буднично, будто Елена говорила о необходимости почистить зубы или купить хлеба к обеду. Влад не стал спорить. Он понимал – бесполезно. Потом. Все потом. Сейчас надо ехать. Двигаться. Действовать.
– Поедем ко мне, – скомандовала она, шагая впереди за руку с Иришкой. – Соберу моих, и дождемся Кольку.
Алек кисло улыбнулся. Плохо дело. Колька был Елениным «проклятьем». Постоянно-периодический любовник. Появлялся раз в полгода. Они с Еленой встречались месяца полтора, а потом опять расходились. Она переживала из-за этого, каждый раз клялась, что теперь уже точно все закончено. Она никогда не звонила Николаю сама. Никогда не звала его. Не хотела лишний раз причинять себе неприятности. Нет, она не любила Колю. Вернее, любила как друга, как в принципе хорошего человека. Говорила, что с ним легко и тепло. Просто он был ей не нужен. И Елена не могла ему отказать, не могла распроститься с ним навсегда. Такое бывает.
А сегодня она сама вызвала Николая. Забрать Иришку и мать.
Коля вместе с Юрчиком, еще одним хорошим Елениным другом, одним из «дядюшек», вроде Семеныча. Коля купил когда-то дом на Озерах. Хороший дом, где можно было жить в любое время года. Там было красиво и спокойно. Там сейчас жил Юрчик. Туда поедут Иришка с бабушкой.
Алек уже представлял, как Елена с дочкой сейчас поднимутся по лестнице, она откроет дверь в квартиру, как Еленина мать скажет с мечтательным видом, что ей ужасно надоел этот грязный старый город, с шумом и гамом, что ей хочется на природу, в глушь, в тишину… Да, это будет нечестно. Но лучше Елениной матери ничего не знать. Не нервничать, не бояться за дочь, за внучку, за себя. Должно же быть хоть что-то хорошее в том, что они маги! Если можешь позаботиться о спокойствии и счастье близких, то какая разница, как ты это сделаешь?
Влад уже понял, что размышлять о странности каких-либо мест в этом городе, по меньшей мере, наивно. Весь город был необычен. Но все же это было СТРАННОЕ место. Он даже не знал, как правильно его назвать. Парк? Сад? Сквер? Но уж точно не последнее. Просто какая-то «зеленая» зона.
Она располагалась не в центре города, но и достаточно далеко от окраины. Треугольный участок земли, засаженный уродливыми, изумительно кривыми
