Вадим Шведов, он же Швед, был гением, сволочью, подонком, философом, другом, отличным парнем и, самое главное, любимым названым братиком Елены. На самом деле родственниками они не были, конечно. Все началось в школе. Маленький Вадик был волком-одиночкой по натуре. В классе он чурался всей этой толпы незнакомых детей, слишком шумных, а порой еще и навязчивых. Но однажды, классе во втором, случилось чудо. Девочка, сидящая за соседней партой, вдруг начала ему улыбаться и все чаще обращалась к нему так запросто, будто они всю жизнь друзья. И он ей поверил. Конечно, это была обычная детская влюбленность, которая к последним классам переросла в крепкую настоящую дружбу или, вернее, в некое почти мистическое родство душ. Елена стала ему ближе, чем сестра.
А после школы началась новая цветная прекрасная жизнь. Вадим был подающим надежды художником. Елена его понимала и поддерживала. Она в него верила. А он считал, что стоит жить только ради того, чтобы она улыбалась. Тогда Алек его просто ненавидел. Швед — любитель выпить, организатор диких выходок — таскал свою названую сестренку повсюду за собой. Алеку приходилось вытаскивать Елену из всяческих передряг. Но она по-прежнему была счастлива со Шведом. Потому что, каким бы он ни был, он делал все, чтобы она была счастлива.
Но однажды Швед исчез. Елена звонила, искала, плакала и страдала. Тогда Алек ненавидел его еще больше.
Швед появился года через полтора. Как всегда, неожиданно. Как всегда, с цветами и дорогими подарками. Даже когда ему приходилось жить впроголодь и взаймы, он приносил своей сестренке все самое-самое, не жалея денег. Но в этот раз Швед не выглядел бедным и голодающим. И не выглядел выпивохой и безбашенным засранцем. Перед Еленой и Алеком предстал стильный модный молодой гений. Только что в Париже прошла его первая персональная выставка. Восторженные французы скупили все! А сам Швед… Он бросил пить. Завязал совсем. Он отошел от своих безумных идей, от буйных выходок. Он изменился до неузнаваемости. Прежним осталось только одно: казалось, он жил только для того, чтобы его сестренка улыбалась.
И тогда Алек стал относиться к Шведу иначе. Сначала с опаской, потом с благодарностью и с чем-то очень похожим на уважение. Все стало по- другому. Они втроем гуляли, вели долгие разговоры, из которых каждый черпал нечто ценное и очень дорогое для себя. Иногда собирались у Шведа в студии, иногда ездили за город. И вместе им было очень весело.
Женька познакомился со Шведом в день открытия «Бюро». Тогда он видел, как взволнован Алек, получивший от молодого гения очень странный подарок — картину, где в незнакомом и немного мрачном замке Алека ожидала девушка, чьего лица не мог разобрать никто, кроме мага[9]. Демонолог видел, как счастлива Елена, как она прямо-таки светится в присутствии этого странного художника, заметил, как трепетно и нежно Вадим с ней обращается. А еще он видел, как оживают при Шведе девочки из отдела порчи и сглаза, как добреет на глазах Наталья. И Женька безоговорочно принял этого парня. И ни разу об этом не пожалел.
И теперь они с Алеком наперегонки бежали вниз, вслед за Еленой, заранее счастливые, как беззаботные дети. В холле двое рабочих устанавливали в углу уменьшенную копию бабы с острова Ява. А во дворе хозяйка «Бюро» радостно кинулась в объятия высокого светловолосого молодого человека, который так напоминал легендарных викингов. Тут же стояли Люда и Гелла, чуть в стороне топтался удивленный Володька.
— Хай, друже! — Алек выступил вперед, протягивая Шведу руку. Они обнялись, похлопав друг друга по спине.
Женька тоже получил свою долю восторженных приветствий.
— Хлопцы, помогите с сумками, — попросил Швед, указывая на заднее сиденье такси. — Мужику отъехать надо, чтобы «Газельку» выпустить.
Потом они все с шутками и смехом поднялись обратно в Еленин кабинет.
— Вот это зверюга! — Швед отбросил пакеты с логотипами известных французских фирм и сграбастал Бегемота. — Красавец! Где надыбали?
— Да практически на помойке, — сообщил Алек. — Теперь уже почти жалеем.
— Вот тебе, приятель, я ничего и не прихватил, — почесывая кота за ухом, огорчился художник. — Но с меня огромный пакет корма. Клянусь. А пока… — Он вернулся к сумкам, которые вслед за ним же друзья водрузили на диван. — Пора на раздачу! Гелла, детка, не поверишь, но ты сегодня первая.
Он достал из пакета чудо от кутюр. Это было короткое почти невесомое платье ожидаемо черного цвета, с чернильными разводами по клешеному подолу. Люда получила темно-зеленого, бутылочного цвета шляпу с широкими полями и такой же шикарный жакет. Швед расцеловал Юлю, вручая ей флакон духов, которые она любила, и потрясающий шарфик ручной работы.
— Тебе, Женька, самое-самое, — он вытащил гладкий, обтянутый черным глянцем футляр. — Таких галстуков ты ни у кого не найдешь.
Женька издал боевой индейский клич, доставая ярко-желтый галстук с вышитым на нем какаду. Елена с Алеком сложились пополам со смеху.
— И это в придачу! — Швед нахлобучил демонологу на голову французский берет с алым помпоном.
Женька впал в экстаз и станцевал нечто, напоминающее ритуальный шаманский танец.
— Алек, — новоявленный Дед Мороз извлек очередной футляр. На этот раз насыщенного синего цвета, обтянутый чем-то похожим на замшу. Маг смог лишь восхищенно присвистнуть. В футляре лежал шикарный охотничий нож. К этому виду оружия Алек питал непреходящую слабость.
— Это к нему в довесок дали, — Швед перекинул ему портсигар с каким-то восточным рисунком, отчеканенным по металлу.
— Ты… — Алек даже не мог подобрать слов. — Гений!
— Естественно, — художник пожал плечами. — Ну, и моя любимая сестренка…
Елена, как всегда, смутилась. Она почему-то так и не привыкла к его щедрости, к его умению выбирать для нее такие вещи, отказаться от которых у
