мог поспорить роскошной шевелюрой и с Абвэном, хотя слишком длинных волос и не отпускал – он не Одаренный. Морщинистая кожа – в коричневых пятнах. Руки с выкрученными суставами (почему он не обращается к Целителям?) трясутся. Ему девяносто семь. Много лет Ото общался с ним, как с человеком большого ума, изучающим историю беспристрастно, который раскапывал порой такое, что и Одаренным Мастерам не под силу, но никогда ничего не додумывал и не приукрашивал. Мастер Киратан оставил после себя богатое наследие: труды по истории Тарии и окружающих ее государств. Но сейчас он порой теряет нить беседы, да и засыпает частенько на полуслове.
Может, поэтому Одаренные предпочитают общаться с себе подобными, чтобы не видеть, как затухает огонь в близком человеке; а он, Ото Эниль, уже почти триста лет наступает на одни и те же грабли: его друзья старятся и умирают у него на глазах. А о семье и говорить нечего. У него было четыре жены, всех он пережил, все были неодаренными, все подарили ему детей… Его многочисленные правнуки и праправнуки разбросаны по всей Тарии, а о нем знают разве только то, что он Советник из Семи. Последние сто лет Ото не женился…
Мастер Кодонак? Да, прав Кими, нехорошо… Более того – это какое-то безумие. Ни Совет, ни Верховный не захотели даже разбираться в сути дела. Никто из них не задумался о последствиях такого вот судилища над всеобщим любимцем. Едва удалось избежать гражданской войны. Если бы Кодонак не отбыл из Города в тот же день, то толпа на руках внесла бы его в Здание Совета и, независимо от его желания, несмотря ни на какие законы, провозгласила бы новым Верховным…
Только не найдя Кодонака и услышав, что он ушел добровольно и с Абвэном, толпа немного приутихла. Будь на месте Карея Ках или Майстан, не говоря уж о Холде, все не закончилась бы так просто. И сейчас в Городе неспокойно. Студенты во главе с Ректором Исмой пишут письма в Совет и Верховному с просьбой пересмотреть дело о Кодонаке, боевые Мастера из распущенного Золотого Корпуса и вовсе не хотят никого видеть из Советников и открыто отказываются подчиняться их приказам, пока Кодонак не будет оправдан. Даже среди обычных горожан – волнения.
Ото Эниль и сам уже несколько раз обращался к Верховному, чтобы он пересмотрел дело, а сколько раз просил его об этом Торетт – и не счесть, но Верховный непреклонен, несмотря ни на что. Он будто и не замечает, что творится в Тарии.
Сколько Ото ни думал над этим, достойного объяснения не находил. Безумие, безумие… как и говорил пророк Кахиль.
Не было объяснения и поведению Кодонака. Как появилось то ущелье? Как пятнадцать Мастеров Силы могли в один голос утверждать, что он отдал им приказ? Этих Мастеров пришлось переправить в Тайрен, подальше отсюда, чтобы их не «расспросили» о подробностях дела товарищи по Корпусу; после таких «расспросов» на пятнадцать человек может стать меньше в Тарии Одаренных…
Что до произошедшего на холме, тут и вовсе сложно было сказать что-либо определенное… Опыта и познаний Ото Эниля не хватало. Лучше и не думать об этом…
На границе с Дорженой пока затишье. Арайцы отступили от холма вглубь Доржены, и тарийцы тоже далеко от того места. По последним сведениям, император Хокой-То повернул свои войска назад в Ару, что не могло не радовать. Но Мило Второй рвется пойти за ним следом и вытеснить из Доржены всех арайцев до последнего воина. Верховный и Совет, кажется, склоняются к тому же решению… А эффы так и сидят на холме, уже три недели без пищи. Может, они передохнут сами по себе? Можно ли на это надеяться? Или стоит опасаться, что они накинутся на тарийскую армию и, пока зверей перебьют, значительно проредят ее ряды?
Лучше бы, конечно, не оставлять опасных тварей у себя за спиной. Собрать бы с сотню Мастеров Стихий и всем разом сровнять с землей этот холм, похоронив под ним эффов. Да вот только кому это сделать? Эбану оставшиеся Разрушители, исключая тех пятнадцать, открыто плюют в лицо и называют его… по-разному называют (Ото за все свои двести семьдесят три года таких слов и не слышал), только не Мастером или Советником.
Приказам Совета Семи все поголовно боевые Мастера подчиняться отказываются. И Совет пока не трогает их, чтобы не вызвать бунт. Безумие. Безумие. Безумие.
Решение осудить Кодонака было самым неразумным из всех решений этого Совета.
Будь жив Дорр, их было бы на том суде трое против четырех, а не двое против пяти. И, может быть, Верховного удалось бы убедить в невиновности Хатина… Но Дорр, увы, мертв. А Кодонак – осужден.
Боевые Мастера из распущенного Корпуса теперь представляют собою опасное и не контролируемое никем оружие. Смогут ли в случае чего справиться с ними бойцы из Тайной гвардии? Эти Мастера Силы никогда не получали д’кажа и не учились в Академии, они – единственные из Одаренных – стригли коротко волосы, и о их существовании знали только Совет Семи и Верховный.
Ото вздохнул. От таких размышлений у него болела голова.
И разгадка о «жаждущем» еще не была найдена. Но Абиль Сет не отчаивался ее найти. Он попросил Ото предоставить ему доступ к библиотеке Совета Семи, где хранились самые древние записи, многие написаны рукою первых Советников, еще тогда, когда они все были Мастерами Огней.
Когда-то давно Ото перечитал все эти записи, но он был Толкователем и по-настоящему «погружаться» мог только в те тексты, что написаны рукою Пророка Силы. Эти пророчества он мог видеть, он мог быть там, толковать их, остальные же тексты, пусть даже труды и заметки первых Огненосцев, сделанные при свете созданных ими же огоньков, были для Эниля просто словами, и для их толкования в его распоряжении лишь собственный разум, ну и совет Кими конечно же.
Абиль Сет, тоже Толкователь, имел вспомогательный Дар Пророка, поэтому в любой текст он мог погрузиться, оказаться на месте событий, увидеть все
