Мы стоим у окна, смотрим друг на друга. Сверху льется лунный свет.
Я глубоко вздыхаю. Начинаю говорить…
Джек одной рукой зажимает мне рот, а другой обхватывает за талию и притягивает к себе.
— Нет времени, поэтому не надо на меня орать. И в подробностях все рассказывать некогда, Поэтому я сейчас быстро перечислю основное, а потом поцелую тебя, — говорит Джек. — Я поехал за уродами, которые изнасиловали Молли. Одно за другое, там подвернулся случай, и я вступил в ряды тонтонов. Они ничего не подозревают. Я передал тебе послание с Мейв, потому что рассчитывал на твою помощь. Думал, буду тебе передавать, что сумею разузнать, и вместе мы бы всю эту пакость пресекли на корню. Только я думал, ты приедешь одна. Больше никому я не могу доверять. Если что, мне же не сносить головы. А ты привела с собой огромную толпу, и все в курсе, что я не настоящий тонтон. Иначе я бы давно поднял тревогу. А я проводил их к камере, где Эмми держали, и дверь им открыл.
Я машу рукой — мол, сказать хочу.
— Я еще не закончил. — Джек делает глубокий вдох. — Саба, я с вами не поеду.
У меня слезы брызгают из глаз.
— Прости, — говорит Джек. — Ты приехала за мной в такую даль. Ну что делать, не получится так, как я надеялся. Ты поедешь со своими к Большой воде. Хорошей жизни тебе. А я здесь останусь. Буду делать, что могу, чтобы их остановить. Иначе когда-нибудь они доберутся и до ваших молочных рек с кисельными берегами, а я этого не хочу.
Он говорит, а я смотрю на него и наглядеться не могу. На его высокие скулы, легкую щетину, великолепный кривоватый нос. На верхнюю губу с ямочкой. На глаза цвета лунного серебра.
— В общем, это основное, — заключает Джек. — А сейчас я тебя поцелую.
Он убирает руку с моего рта. И целует меня.
Я почти и забыла, как это, когда Джек меня целует. Когда прикасается ко мне. Обнимает. Яростно. И нежно. У меня искры по всему телу, как будто вот-вот ударит молния. Как мы с ним ладно пригнаны друг к другу. Грудь к груди, бедро к бедру. Словно мы созданы один для другого. С ним я оживаю. С ним я дышу. Он для меня небо и простор.
Сейчас я представить не могу, что легла с Демало. Сама отдалась, по доброй воле. Джек меня не предавал. Это я его предала.
Все не так, как я думала.
У меня слезы текут по щекам. Джек смахивает их пальцем. Снимает губами. От этого только еще хуже. Я стукаю его кулаком в грудь. Утыкаюсь лбом в его лоб.
— Черт побери, Джек! — говорю я.
Тихий стук в дверь. Входит Мейв.
— Простите, ребята. Пора.
— Идем с нами, — прошу я. — Сейчас. Мы тебе хоть поможем свалить отсюда.
Он качает головой:
— Мне еще нужно кое-что сделать.
— Что?
Он улыбается:
— Как ты мне нравишься в платье.
— Джек, ну я тебя прошу! — шепчу я.
— Давай отправляйся, — велит он.
У меня сердце рвется на куски. Я прямо слышу. Я чувствую.
Сажусь на подоконник. Берусь за веревку. Мы смотрим друг на друга в последний раз.
— Счастливого пути, Саба, — говорит он.
— Ну ты и крысеныш, Джек, — отвечаю я.
И начинаю спускаться.
Всего пару раз перебираю руками по веревке и останавливаюсь. Еще можно вернуться. Уговорить его. Заставить, чтоб передумал…
Крепко зажмуриваю глаза. Не буду плакать. Не буду. Снизу дергают за веревку. Смотрю вниз. Там Крид, машет мне поторопиться.
Джек сделал свой выбор. И выбрал не меня. А у меня тоже есть своя цель. Тело наполняется силой. Откуда-то приходит решительность. Я продолжаю спуск. Слишком быстро. Веревка раскачивается, и меня — вот несчастье — бросает прямо на закрытые ставни окна во втором этаже. Где жилые помещения. Врезаюсь в ставни с громким стуком. Намертво вцепляюсь в веревку, и меня опять уносит прочь от стены.
Ставни с треском распахиваются. Словно гром в тихой ночи. Здоровенный тонтон хлопает глазами спросонья.
