— Саба!
Все меня зовут.
— Ты с ним договорилась, — шепчет Джек.
— Я одна ему нужна, больше никто, — говорю я. — Он всегда победителем выходит.
Джек отшатывается, с ужасом глядит на меня. Будто понял что.
— Ему даже делать ничего не пришлось, — говорю я. — Он ждал, ждал и вот дождался. Я своими руками все погубила. Всех погубила.
— О чем ты с ним договорилась? — спрашивает Джек.
— Что замуж за него пойду.
Джек смотрит на меня ледяным взглядом.
— Ты за нашу свободу своим телом расплатилась? — уточняет он. — В постель к Демало легла? Ты уж прости, но от меня благодарности не дождешься. Надо было тебе своего брата послушать. И меня. Уйти отсюда. Мы же оба тебе предлагали. Я всегда знал, что ты сломаешься, как только ранит побольнее. Но не предполагал, что ты нас предашь.
— Я же вас спасти хочу, — говорю я.
— Я тебя не просил о спасении. И никто не просил. Я-то думал, ты понимаешь… Мы все это затеяли не ради того, чтобы шкуру свою спасать.
— Все кончено, Джек.
— Это между нами все кончено, — отвечает он, поворачивается и исчезает в пелене дождя.
— Саба! — кричит Демало. — Вот она! Сюда, скорее!
Я прижимаю Лу к груди, соскальзываю с ним в воду.
Боль.
Внезапная…
Прекрасная…
Невыносимая…
После
Открываю глаза. Светло. Лежу на койке в незнакомой комнате.
На стуле у окна сидит Демало. Одет в белое, читает книгу. За окном — голубое небо.
Отворачиваюсь к стене.
— Пришла в себя, — говорит Демало. — Наконец-то.
Слышу, как он встает. Идет по комнате.
Дверь открывается. Он что-то говорит. Дверь закрывается. Он снова идет.
Пол деревянный. Дверные петли смазаны. Шаги тихие. Голос негромкий.
Демало придвигает стул к кровати, садится. Стул чуть слышно поскрипывает.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Демало.
Стена каменная. Выбелена известкой.
— Ты помнишь, что случилось?
В комнате тепло. Во рту пересохло.
— Еще бы чуть-чуть, и мы бы тебя не спасли. Ты едва не утонула. И крови много потеряла.
Дверь отворяется и закрывается. Кто-то входит в комнату. Демало встает, отступает от кровати.
— Она пришла в себя, — говорит он.
Шаги. Твердые, уверенные. Заскорузлые от работы пальцы приподнимают мне руку, нащупывают пульс. Я поворачиваю голову.
Марси.
Глазами сверкает, мол, не выдавай меня.
Кладет руку мне на лоб.
— Лихорадка прошла. Пульс ровный, — говорит она.
— Это Марси, — объясняет Демало. — Она за тобой ухаживает.
