— Убью Демало, — повторяет Джек. — И чем скорее, тем лучше.
— Нет, ты что раньше сказал? Ну, про видения. Указующий путь и его чудесные видения?
Чудесные видения на рассвете. Я их своими глазами видела. Еще одна сокровенная тайна. Я о ней никому не рассказываю. Демало меня за руку привел в бункер на холме, в комнату с белыми стенами. Он показал мне чудесные видения. Какой была земля, прежде чем Разрушители все испортили. Такая красота, что и представить нельзя. Я на всю жизнь запомнила.
— Ты же сам все видел, правда? Чудесные видения эти. Всем Управителям и тонтонам их обязательно показывают, обряд у них такой. Ритуал.
— Ну да, ритуал. Мне должны были показать, только я раньше погиб. Все происходит на заре, в бункере на холме. Рядом с Плакучей водой. Рассказывать об этом не позволено. А как посмотрят на эти чудесные видения, так все потом глядят на Демало, будто он солнце какое. Стало быть, и впрямь чудо расчудесное.
— Ты прав, Демало в центре всего. Похоже, что сердце Нового Эдема как раз на том холме. Джек, нам туда надо. Прямо сейчас.
— Сейчас? Ты с ума сошла. Куда тебе сейчас идти, ты вся дрожишь. Сегодня столько всякого случилось, а прошлой ночью ты глаз не сомкнула, в пещере этой вашей.
— Некогда спать, — говорю я.
— А вот это ты глупость сказала.
— Ладно. Тогда завтра пойдем к Плакучей воде. Встретимся на холме после полуночи. Принеси факелы. А в бункер как-нибудь проберемся.
— Зачем?
— Знание — это сила, ты сам сказал. Вот и разузнаем все, что сможем, про это место. Мы про него раньше не задумывались, а напрасно.
— Дело говоришь, — кивает он.
— А до тех пор ничего не предпринимай, — говорю я. — Ничегошеньки. Ничего не разведывай, в тонтона не переодевайся. Обещай мне, пожалуйста.
Джек улыбается:
— Честное слово, не буду.
Глаза его серебристо мерцают. Я хочу подняться, но он хватает меня за руку, тянет к себе. Я падаю на мягкие еловые ветки. Как я могла его спутать с Демало? Джек пахнет Джеком, никто больше так не пахнет. Теплый аромат шалфея, запах бескрайних просторов. На щеках темнеет щетина. Я нежно глажу колючую поросль.
— Ну вот, ты и ласковой быть умеешь, — вздыхает он.
— Мне пора, — говорю я.
— А помнишь, как дикие кабаны тебя едва не затоптали, а я храбро слетел с небес и спас тебе жизнь…
— Ага, размечтался.
— … не побоялся смертельной опасности. Между прочим, в третий раз я тебя спас. Видишь ли, есть такое правило, правило трех называется… По- моему, я тебе рассказывал.
— Пару раз упоминал, — киваю я и глажу ему нос. Чуть кривоватый, но прекрасный. — Хорошо, что я тебе нос не сломала. Он мне очень нравится.
— Эй, не отвлекай меня. Значит, так, по правилу трех, если ты кому-нибудь три раза спасаешь жизнь, то…
— … То их жизнь принадлежит тебе. Да знаю я, знаю.
— В общем, дикие кабаны — это третий раз. Так что я выиграл. Ты — моя.
— Врешь ты все. Жалкое, несчастное создание. — Я нежно обвожу пальцем его губы, мягкие и теплые. — Дикие кабаны, выдумал тоже. Нет, счет между нами прежний, два против двух.
Он притягивает меня к себе.
— Жалкое, несчастное создание, говоришь? Сейчас узнаешь.
Наши пальцы сплетаются, его губы нежно касаются моей кожи, я дрожу от возбуждения.
— А кто тебя целует? — спрашивает он. — Кто тебя ласкает?
— Ты! — шепчу я.
— Кто, скажи? Имя назови!
— Джек! — выдыхаю я. — Джек, Джек!
— А теперь ты меня поцелуй.
Я впечатываю его имя в нежные, сладкие от вина губы.
— Мне пора, — говорю я.
— Ага, — отвечает он.
