просто почудился мне в кошмаре?
От раздумий меня отвлек тихий плач. Оглянувшись, я увидел, что Светлика уже очнулась. Она лежала, свернувшись в калачик, и надрывно рыдала в песок. Дидра присела рядом с сестрой и ласково погладила ее по голове. Светлика положила голову на ее колени и мало-помалу начала успокаиваться.
– Я видела такое… такое…
Оказывается, и в ее жизни было что-то, что она не захотела бы вспоминать ни за какие деньги. Хотя, зная Светлику, можно не сомневаться, что ее могло привести в такое состояние порванное платье или прыщ на лице. Я невольно хмыкнул. У каждого свои скелеты в шкафах. И если страхи одних кажутся нам глупостями, то это вовсе не значит, что это действительно так. Во всяком случае, для их хозяев.
– Все хорошо, все уже хорошо… – шептала Дидра, бережно гладя ее по спутанным волосам.
Я задумчиво приблизился к ним.
– Дидра, почему хориблис не подействовал на тебя? Мне казалось, тебе тоже есть что вспомнить…
Хотя бы предательство Алориэля. Да и вообще, она тоже была изгойкой, значит, в ее жизни по определению не могло быть много хорошего.
– У меня была защита. – Дидра улыбнулась и лукаво поглядела на меня. – Я знала, что ты справишься, потому и не волновалась.
Я фыркнул. Раздражение от неопределенного ответа смешалось с удовольствием от похвалы, и последнее победило. Я вяло махнул Дидре рукой – мол, ну что ты, я ничего особо и не сделал – и устало опустился на песок, прислонившись спиной к отвесной стене берега.
Когда орки окончательно пришли в себя, мы решили переместить лагерь подальше от зловонных мумий. Несчастные пленники хориблиса слишком долго пробыли в его желудке… Бережно подхватив Эля на руки, мы зашагали дальше.
– Все, стоп, привал! – объявил Далар, когда тела мумий скрылись за плавным поворотом излучины.
Заполненная тягучим ожиданием ночь миновала, а эльф все не приходил в себя.
– Он может и вовсе не очнуться, – ответила на очередной мой нетерпеливый вопрос Ирато. – Без светлой магии ему может помочь только время…
– Не только, – вдруг подала голос изгойка. – Эль никак не может прийти в себя, потому что он по-прежнему находится в плену своего прошлого…
– Но хориблис же мертв! – прогудел Шактар.
– Ну и что? – пожала плечами Дидра. – Эль слишком долго пробыл в его лапах. Тварь погрузила его разум в такие глубины, откуда сам он может уже не выбраться.
– А ведь она, вероятно, права… – задумчиво кивнула головой Ирато.
– В таком случае, ждать бессмысленно! Нужно вытащить его оттуда! – всплеснул руками я.
– Я… могу попробовать помочь тебе погрузиться в его разум… – неуверенно протянула некромагиня.
– А это не опасно? – настороженно спросила Светлика.
– Не опаснее, чем побывать в желудке хориблиса, – усмехнулась некромагиня.
Светлика нахмурилась и хотела что-то возразить, но я оборвал ее энергичным взмахом руки и решительно кивнул:
– Давай! Если это правда у тебя получится…
– Ломать – не строить, – снова хмыкнула Ирато и без предупреждения стукнула меня урусом по голове.
Удар не был особенно силен, но я тут же потерял сознание и упал на песок.
Очнувшись, я обнаружил, что стою посреди огромного, ярко освещенного множеством свечей зала. Изящные колонны обвивал эльфийский плющ. Разнообразные растения в кадках, стоящие на высоких подставках меж стрельчатых окон, превращали зал в настоящий сад. Пол был выложен многоцветной мозаикой, на стенах меж цветов висели яркие гобелены. Но две трети зала терялось в каком-то мареве, постепенно переходящем в серую клубящуюся стену, скрывавшую от взгляда дальнюю часть зала.
Я машинально протянул к ней руку и увидел, как мои пальцы исчезают в этой дымке. Я повернулся к ней спиной и посмотрел на ту часть зала, которая была видна отчетливо, и увидел мальчика-эльфа лет девяти. Богато украшенный камзол из дорогой ткани цвета весенней зелени безошибочно выдавал в нем отпрыска одного из знатных родов. Он стоял на самой границе марева, но словно бы не замечал клубящейся дымки позади себя. Взгляд мальчика был прикован к украшавшей торцевую стену зала родословной.
Большая ее часть была как в тумане, четко просматривались лишь ветви, которые, по всей видимости, и изучал мальчик. А я вдруг понял, что дымка скрывает то, что находится за пределами его воспоминаний, и я могу видеть только то, на чем в данный момент сосредоточен он. Мальчик чуть повернул голову, и я увидел его лицо. Эль! Без всяких сомнений, это был маленький Эль! А точнее, Элеруаль, ведь именно так звучало его имя, пока он не сократил его на человеческий манер после побега из дома…
Внезапно где-то за скрывающим дальнюю часть зала туманом послышался шум и звон оружия. Эль вздрогнул и испуганно обернулся. Дымка тут же рассеялась, открыв нашим взглядам широкую двустворчатую дверь. Мальчик отступил назад и прижался спиной к стене с родословной. Звуки битвы становились все отчетливее.
На лице Эля появилось решительное выражение, он крепко сжал губы и стремительно зашагал к двери. Навалившись на тяжелую ли’оровую створку, не желавшую поддаваться его детским усилиям, он с трудом приоткрыл ее и выскользнул наружу. По пятам за Элем ползло поглощавшее зал серое марево, и
