— А для вас? — спросила я его. Я не сердилась за то, что он меня облапал. Поначалу психанула, конечно, но все же своими собственными руками себя пощупала, получается, так что…
— А я получил от вас много энергии, мадемуазель. Благодарю. Чувствую себя практически живым, — дробно рассмеялся Дмитрий Викторович.
— Что было в свитке? — перевела я взгляд на Теодора и встала с его колен.
Меня тут же неожиданно повело в сторону от слабости, и я упала бы, если бы меня не подхватил Теодор и не сел обратно, устраиваясь в прежнем положении.
— Упс, — выдохнула я.
— Вы такая красивая и гармоничная пара, — с улыбкой наклонившись ко мне, отчего от его призрачной сущности повеяло холодом, проговорил Белорезов. — Прямо душа радуется. Точнее, учитывая, что от меня одна только душа и осталась, радуюсь я, — хохотнул он.
— Да мы не… — попыталась я возразить по привычке, поудобнее устраиваясь на руках своего личного Кощея.
— В юности — ах, как давно это было — я, знаете ли, тоже интересовался всякими оккультными науками, — резко перескочил на другую тему Белорезов. — Гадания, спиритические сеансы, взволнованные барышни, свечи в канделябрах, зеленое сукно на столе. Да. Увлекательно было. Кто же мог предположить, что когда-нибудь я сам стану привидением?
— А вы не устали от такого существования? — покосилась я на ушедшего в себя некроманта, который хоть и держал меня, но мыслями явно был далеко. — Мортем может вам помочь обрести покой, отправить вашу душу на перерождение, если пожелаете.
— Было время, когда я с радостью принял бы это предложение. Я ведь христианин, знаете ли. Но после стольких лет… Привык уже. Хоть какая-то, но жизнь. Смотрю я на современный мир, мадемуазель Арина, и понимаю, что лучше быть призраком благородного человека, чем живым проходимцем и нищебродом. Кто знает, в кого моя душа попадет после перерождения… Нет уж, я так. Да и за домом своим приглядываю. Эти стены многое видели, теперь вот музей. А сил я нежданно-негаданно набрался от вас.
— Как знаете, — вежливо улыбнулась я. В чем-то он прав, его можно понять. Какая-никакая, а жизнь, как он выразился.
— А когда же ваша свадьба? По вам видно, что совсем скоро. Уже определились с датой? — снова завел вежливую беседу барон.
— Да мы не…
— Нет, Дмитрий Викторович, — вернулся в разговор Теодор. — Дата свадьбы не назначена. Я еще не успел просить руки Арины у ее матушки, она в отъезде.
— Чур меня! — одними губами прошептала я и невольно потянулась перекреститься при упоминании моей матушки. Остановилась лишь в последний момент, уже донеся персты до лба, так как вспомнила, что крестным знамением могу спугнуть призрака.
И в этот момент у меня совершенно неприлично заурчало в животе. Время-то позднее, ужин давно переварился, да и перенервничала я знатно. Хотелось есть! И пить! И спать! Мужчины сделали вид, словно не услышали предательского выступления моего желудка, но намек поняли правильно.
— А как вы планируете покинуть здание? — поинтересовался барон. — Тут сигнализация везде, даже на окнах. Боюсь, вам придется остаться до утра.
— Да, Дмитрий Викторович, — кивнул Мортем. — Я уже осмотрелся. Мы тут до открытия пересидим, а потом потихонечку выйдем под заклинанием отвода глаз.
— Что?! — возмутилась я. — А почему ты меня не предупредил? Я бы хоть мешок спальный с собой захватила. И еды.
— Я взял скатерть-самобранку, Арина, — улыбнулся мне некромант.
— Да что вы?! — изумился призрак. — Настоящую волшебную скатерть-самобранку? Можно взглянуть?
— Не желаете ли рюмочку коньяка или арманьяка, Дмитрий Викторович? Насколько я знаю, призраки ощущают запахи…
— С удовольствием! — потер руки барон.
И вот сидим мы за столом, накрытым скатертью-самобранкой. Мы с Мортемом наслаждаемся поздним-поздним ужином, барон Белорезов вдыхает пары то арманьяка, то коньяка. Перед ним стояли две полные чарки, и призрак умудрялся даже немного пьянеть, судя по слегка порозовевшему прозрачному лицу.
В какой-то момент мужчины заметили, что я уже совсем осоловела и с трудом держу глаза открытыми.
— Арина, может, приляжешь на диванчик? — положил ладонь на мою руку Теодор.
— Да зачем же «на диванчик»? — отвлекся от «пьянства» давно умерший аристократ. — В моей бывшей опочивальне стоит прекрасная кровать. Она, конечно, принадлежала не мне. За столько-то лет, сами понимаете, обстановка менялась. Но на ней вполне можно отдохнуть. Мадемуазель Арина? Проводить вас?
Я покосилась на своего живого спутника и согласилась. Если есть кровать, хоть и музейная, то с какой радости я должна мучиться всю ночь? С утра расправлю покрывало, и всё.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, Дмитрий Викторович, — ответил вместо меня Мортем. — Она ведь выдержит нас двоих? Обещаем, что снимем обувь и ляжем поверх покрывала. Музейное имущество не пострадает.
