кабинету. – Скажу вам больше: власть все равно кто-нибудь да перехватит. Не знаю, кто это будет, но кучка болтунов и финансовых спекулянтов, которые лишь развалят и разворуют страну окончательно, ни меня, ни моих сослуживцев не устраивает категорически.
– Но…Есть же власть… – попытался вставить слово Колчак.
Это он сделал зря. Львов страшно, с оттягом ударил адмирала ногой в пах:
– А тебя вообще никто уже ни о чем не спрашивает, подстилка английская! – прорычал Глеб и повернулся к Анненкову. – Борь, клянусь, он же в английскую армию записался[128]!
И с этими словами он двинул лежащего на полу Колчака еще раз. В мертвой тишине кабинета отчетливо хрустнули ребра…
Львов повернулся к своим бойцам, скомандовал «Взять!», и бывшего командующего Черноморским флотом уволокли. Глеб оглянулся на Бориса:
– Я сейчас. Минутку, ага? – и с этими словами он вышел из кабинета вслед за штурмовиками.
Все, кроме Анненкова и Крастыня, невольно проводили его взглядами. В кабинете царило молчание, и вдруг под окнами раздалось:
– Решением партии большевиков бывшего адмирала, британского шпиона и изменника Родины…
Дальше шло что-то неразборчивое, и вдруг…
– …приговорил к высшей мере социальной защиты. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!
Снова неразборчивые голоса, и вдруг дикий вопль: «Пощадите!» А следом за этим громоподобное львовское:
– Взвод! Слушай мою команду: по изменнику Родины и предателю – ОГОНЬ!
И сухой треск выстрелов…
Новицкий невольно перекрестился. Трубецкой одними губами шептал молитву.
Хлопнула дверь, и в кабинет вернулся Львов. Анненков посмотрел на него, указал на стул:
– Садись. И вы, господа, тоже садитесь.
Все сели. Анненков сел на место Колчака, брезгливо сдвинул в сторону какие-то бумаги.
– Значит так, – начал он спокойно. – Павел Иванович, Константин Антонович, Владимир Владимирович, я не ошибусь, если скажу, что у вас нет причин особенно скорбеть по безвременно почившему изменнику Колчаку? Ага, молчание – знак согласия. Соответственно, я полагаю, что вы, князь, – он повернулся к Трубецкому, – примете на себя командование бригадой линейных кораблей. Вы, Павел Иванович, принимаете на себя командование флотом. А вы, адмирал, – обратился он к Плансону, – как мне кажется, и так на своем месте. Теперь у меня к вам всем вопрос. Один, но очень важный: нам нужно в Одессу. Срочно. Когда обеспечите?
Плансон кашлянул:
– Борис Владимирович, разве это проблема? Выделю вам эсминец, и через девять часов вы – в Одессе…
Анненков засмеялся:
– Э, нет, господа. В Одессе я должен быть не один, а вместе со своей дивизией…
12
