помню, куда именно она делась. В общем, нам никто не мешал.
Обо всем произошедшем тогда у меня остались странные впечатления. С одной стороны, было очень приятно ощущать некоторые ласки, да и целовался парень хорошо. Вот только я почему-то воспринимала все происходящее между нами как очередной урок. Мне хотелось узнать об этой стороне отношений, и я узнала.
Марти очень старался доставить мне удовольствие. И что-то даже было приятно, да и боли при первом проникновении я почти не почувствовала. Вот только особых восторженных чувств близость с ним у меня не оставила.
Это сейчас я понимаю, что большую часть эмоций тогда гасил барко. Возможно, без того напитка я бы оказалась под куда большим впечатлением. Но сейчас, вспоминая тот свой первый и единственный опыт, я вдруг отчетливо поняла, что хочу снова ощутить подобное. Но только с Келом. И почему-то не сомневалась, что это точно будет в тысячи раз ярче.
Стоило вспомнить, как он недавно прижимал меня к себе, какие пожары горели в его глазах, и моя магия мгновенно всколыхнулась. Ее было столько, и она оказалась такой мощной, что мне оставалось лишь крепче стиснуть зубы и приложить все усилия воли, чтобы ее усмирить. Я даже заставила себя думать о ледяном северном море, о горных водопадах. Представляла, что стою в снегу, да еще и под потоком холодной воды. И что странно, помогло. Огонь внутри меня начал затихать, медленно гаснуть и в конце концов все же пришел в норму. Не удивительно, что весь оставшийся путь я проделала, глядя исключительно себе под ноги.
На самом деле за прошедший месяц в моей жизни изменилось многое. Можно сказать, что она стала совсем другой, да и я теперь уже не была прежней. Но вот жители Зеленой крепости все равно относились ко мне именно как к ненавистной миторе. Их не волновало, что теперь я маг, что во мне раскрыт дар к огненной стихии, что я живу в доме их драгоценного Себастьяна, а сам он вызвался стать моим учителем. Для всех этих людей я была чужачкой, врагом, и многие из них даже не стеснялись говорить мне об этом в лицо.
Кел очень надеялся, что со временем жители его города смогут принять меня как одну из своих. Помню, в первую неделю нахождения здесь мне казалось, что на меня все смотрят с ненавистью. Но вскоре среди магов даже обнаружились те, кто не считал зазорным со мной познакомиться и здороваться при встрече.
Да и далеко не все было так плохо, ведь даже в Зеленой крепости нашлись те, кто относился ко мне, как к подруге. И пусть этих людей оказалось немного, но я очень ценила каждого из них. К примеру, Этари сразу заявил, что даже рад моему появлению. Он очень помогал мне справляться с эмоциями, объяснял принципы построения плетений, учил медитации. Да и вообще играл роль этакого доброго и заботливого старшего товарища. Хотя, как оказалось, они с Келом были почти ровесниками, но в отличие от своего друга Эт виделся мне куда более приземленным, мудрым, рассудительным. Стихии ему не подчинялись вовсе, но вот в менталистике Этари являлся признанным мастером. Нет, в мое сознание он не лез, но очень помогал мне самой в себе разобраться.
Шейла и Олит все так же проводили со мной много времени. Правда, теперь мы засиживались с ними не в моей комнате, а в библиотеке. Изучали теорию магии, читали книги по истории, информация в которых существенно отличалась от того, что преподавали в учебных заведениях империи. Неожиданно для всех Олли увлекся талмудами по некромантии. И Кел даже относился к его увлечению спокойно, пока однажды тот не притащил домой скелет какого-то зверька и сам не понял, как умудрился его оживить.
Боги, как же тогда верещала Ламилия. Она в тот вечер впервые отказалась готовить, сообщив, что после таких стрессов совсем не может творить. Лами даже пыталась настоять на том, чтобы Олит перестал заниматься некромантией, Шейла ее поддерживала, а вот их ненаглядный Себастьян, наоборот, принес для брата еще несколько книг по данной теме и принялся изучать искусство магии смерти вместе с ним.
Правда, по настоянию все той же Ламилии тренироваться они отправлялись подальше от дома, но Олли нет-нет, да приносил ей в подарок то мертвую канарейку, поющую песенки, то скелет крысы, который так и норовил влезть к кому-нибудь на плечо. Хотя Кел даже в этом умудрился переплюнуть брата. Этот уникум нашел на конюшне у одного богатого торговца в Харте умирающего породистого жеребца и купил того за бесценок. Дождавшись, когда лошадка испустит последний вдох, изрисовал ее тело рунами, пустил по ним нить магии смерти и замкнул ее на себя. И вот теперь у него был собственный конь. С виду вполне приличный, довольно веселый, норовистый, вот только… мертвый, а так очень даже ничего.
Олит тогда заявил, что тоже хочет такого зверя, но его, по понятным причинам, в город никто не отпустил.
И вот сегодня приехавшая от родственников Лами рассказала, что на небольшом конезаводе в окрестностях Лорита стали болеть лошади. Ей об этом поведала тетка, которая недавно была там проездом. В общем, не удивительно, что как только Олли услышал об этом, сразу вцепился в Кела обеими руками.
– Тут всего каких-то сорок километров, – уговаривал юный принц, который сейчас как никогда был похож на капризного малыша. – Себастьянушка… ну, родной, самый лучший… давай рванем туда. Купим умирающего коника.
– Олли, ну пойми же ты, – старался объяснить ему Кел. – Это привлечет лишнее внимание. Люди и так нас не жалуют…
– Да мы же ночью поедем. Никто не увидит. Если лошади болеют, то их трупы либо сжигают, либо закапывают в землю. Давай… попытаем счастье.
Но Клевер не спешил сдаваться, хотя я видела по его глазам, что тому тоже не терпится провести еще один эксперимент в области магии смерти.
– Ну а как мы твою мертвую лошадь сюда притащим? – снова спросил он брата.
