– Али. Ты можешь говорить?
Али ничего не ответил.
– Сколько там было человек, из тех, кто напал?
…
– Кто-то видел?
– Человек двадцать.
– Я думаю, не больше пяти-шести. Они знали, что после обстрела ночью вы пойдете мстить. Они знали, что вы знаете, кому мстить. Я прав?
…
– Расскажите, кто это такие? Почему они нападают на вас?
…
– Тогда, может быть, я чем-то помогу.
…
– Вы видели, как я стрелял по камням.
– Это салафиты… – сказал Али, – здесь их лагерь подготовки.
– А почему они нападают на вас?
…
– Раньше они делали такое?
…
– Почему они делают такое сейчас?
– Потому что Судный день настал, – странно сказал Али.
– Судный день? Для кого? Для них?
– Для них… для нас… для тебя… Он настал для всех.
Стемнело.
Мы находились на перевале, одном из многих, – земля здесь была как гребенка или как песок на пляже, – ну, знаете, как будто волнами намытый. Если верить мне, профессиональному трейдеру, полевому оператору третьего уровня, статик-гарду второго уровня, мастеру спорта России и семнадцатому стрелку России по месту, занятому в чемпионате, парню с огромным самомнением, боевики, скорее всего, захотят этой ночью напасть на кишлак и разделаться с ним. Теперь я понимаю, почему они этого не сделали раньше, или думаю, что понимаю. Сначала они напали на дороге, убили кого смогли и отвалили. Потом они просчитали, что из кишлака пойдут мстить, вычислили маршрут, а может, и оставили засады на всех, и с силой врезали, так что мы юшкой умылись. Половина группы выведена из строя и две трети техники! Теперь они нагрянут ночью и разберутся окончательно с теми, кто уцелел.
Если мы их не остановим.
Я лежу на коврике, дальше и правее от меня – пулемет в позиции для оборонительной стрельбы. Еще один прикроет отход. Оружие проверено, термооптический прицел поставлен, но пока не активирован.
Пока что я перевариваю услышанное сегодня.
