– Я постараюсь.
Аида пошла к призраку быстрее, чем того хотелось Уинтеру. Неопытная женщина из гостиничного номера уступила место самоуверенной даме. Она совсем не боялась. Хорошо, а то Уинтер переживал за них обоих.
Призрак выглядел гротескно: лицо неестественно бледное, глаза безжизненные, однако он двигался. И в отличие от ужасного потрясения, которое Уинтер испытал, столкнувшись с привидением Дика Джепсена, теперь он чувствовал лишь закипающую ярость.
В нескольких метрах от Арни, Аида подула на призрак ледяным дыханием и бросилась ему навстречу с вытянутой рукой. Столкновение ее смертной плоти с грудью призрака эхом отразилось от стен тоннеля. От духа посыпались белые искры, а лампочки потускнели и замерцали.
– Ай! Больно!
Аида отдернула и потрясла руку, словно обожглась.
Довольно этой ерунды. Уинтер обнял ее за талию и оттащил подальше от призрака.
– Он даже не отпрянул. Странное ощущение – он плотный, но ненастоящий, – задыхаясь, выдавила Аида. Затем высвободилась из хватки бутлегера и выпрямилась.
– Спрячься позади меня, иначе, помоги мне бог, я закину тебя на плечо. И больше не касайся этой твари. Он опасен, Аида. Боже! Он снова идет сюда. Шевелись!
– Хорошо, я иду. – Она проскользнула под рукой спутника с пистолетом и хотела пойти дальше, как вдруг схватила пальто. – Пуговицы… Уинтер! Четыре штуки отличаются от остальных. Они…
Он поспешно опустил взгляд, посматривая то на пальто, то на приближающегося духа. Аида права, пуговицы разнились. Четыре из них не напоминали кабошон [29], на них были изображены головы дракона. Судя по неаккуратно торчащим, как паучьи лапки, ниткам, их пришивали в спешке.
Четыре монеты. Четыре пуговицы…
Какой-то ублюдок поменял на сданном в гардероб пальто обычные пуговицы на проклятые, пока они с Аидой ужинали. Уинтер настолько хотел поскорее раздеть ее, а потом они так быстро одевались, когда началась облава, что не заметил подмены. Как же легкомысленно и глупо.
Аида не стала ждать разрешения, а просто сорвала пуговицы и развернулась лицом к Арни, держа добычу в кулаке над головой:
– Ты за этим пришел?
Дух склонил голову и посмотрел мертвыми глазами на магические пуговицы.
– Ха! – победоносно вскрикнула медиум. – Ты ведь хочешь их, да?
Она потрясла пуговицы в руке, словно приманку для непослушного щенка.
Арни-утопленник бросился на нее, да так быстро, что Уинтер чуть не получил разрыв сердца от ужаса.
Аида отпрянула от призрака, но уронила одну из проклятых вещиц. Та отскочила от стены и покатилась по неровному полу тоннеля.
Уинтер застыл.
Призрак неуклюже налетел на стену, наклонился и поднял упавшую пуговицу.
– Черт возьми, Аида, кидай уже остальные!
Как только призрак встал и повернулся к медиуму, она заметила небольшую трубу канализационного стока, торчащую из стены. Из полой конструкции текла струйка грязной воды.
– Если хочешь их, приятель, придется найти самому, – сказала Аида призраку и бросила пуговицы в трубу. Они с ужасным грохотом и звоном полетели дальше, сначала вбок, прямо в стену, а потом вниз. Да, точно, куда-то под тоннель.
С колотящимся сердцем Уинтер потащил Аиду назад, не обращая внимания на возражения, и направил пистолет на призрака. Теперь они наблюдали за духом, ожидая его действий.
Арни Браун подошел к трубе, повернулся и прошел сквозь стену.
– Матерь божья, – прошептал Уинтер.
– Невероятно. Ты это видел? – с явным восхищением спросила Аида.
Да, черт побери, видел, но не хотел ждать, пока призрак вернется. Теперь чертовы пуговицы не здесь, значит, дух не станет преследовать Уинтера, и этого достаточно. Бутлегер провел Аиду по тоннелю, пару раз оглянувшись через плечо. Только когда они поднялись по лестнице в кладовую «Хаус оф Шилдс» и закрыли за собой дверь, Уинтер вложил пистолет в кобуру и позволил себе расслабиться.
Как глупо потерять бдительность. Тот, кто хотел запугать бутлегера, не закончил. Неужели теперь его будут преследовать все, кого он убил? Список небольшой, но переживать его заново не хотелось.
Уинтер снова вспомнил, как умер Арни Браун: его убил Бо. Дух исчез, когда пуговицы оказались в канализации. А если чародей отправил четыре монеты еще и Бо Йонгу?
