обители, они разнесут там все по кирпичику. А в ответ сотни истеричных поклонниц устроят беспорядки в столице. Вот это у нас третье, ваша светлость.
– То есть Совет, как я понял, никакого решения вынести пока не может? – хмуро произнес князь. – Так я и думал…
– Совет не знает, что делать. На данный момент оснований для закрытия обители нет. Ну, оскорбил там кто-то Бригла… дело это сугубо внутреннее, выносить его из храма неприлично. К тому же толпы, толпы поклонниц. Многие из довольно известных семей. Что делать? Ждать, пока сожгут пару ребятишек? Тогда справедливость придется восстанавливать уже не клирикам, а непосредственно Трону, и можно только догадываться, сколько голов придется снести, дабы успокоить возмущение обывателя. Мой почтенный собеседник, – Паули глубоко вздохнул, – считает, что единственным выходом может быть привлечение к делу Серебряного Покоя. Но как? Совету о таких вещах и думать даже не пристало!
На этом магистр Паули умолк, устремив в приоткрытое окно тревожный и задумчивый взор.
– Да, для Совета по делам клира такие обращения вряд ли возможны, – тихо произнес Инго. – Даже если решение очевидно, всегда найдутся два-три старца, которые упрутся лбом и не позволят…
– Скажите мне, господин магистр, – заговорил Маттер, – каково ваше мнение – обитель все-таки управляется откуда-то извне или же это сугубо местное явление?
– Смотря что понимать под «извне», – медленно, будто в забытьи, ответил Паули. – Все мои домыслы настолько фантастичны, что мне даже неловко об этом говорить.
– И все же…
– Мне подумалось вчера – но быть может, это тростниковая сыграла со мной дурную шутку, – что кто-то решил радикализировать некоторые культы, как бы взорвать их изнутри. Кто-то, хорошо знакомый с манипулятивными методиками, применяемыми за океаном. Это огромная власть, господа мои, огромные деньги и много чего еще. Всего-то надо слегка расширить понимание догматов… – Паули побарабанил пальцами по столу, вздохнул. – Культ Секех был выбран в качестве первого, но, боюсь, не основного инструмента. Это так – пробная стрела, как говорили в старину. Если не сломать ее прямо сейчас, то завтра проблемы умножатся многократно. Но кто возьмется?
– Пеллия никогда не видела ничего подобного.
– Вы буквально читаете мои мысли, ваша светлость. Да, Пеллия такого еще не видела. Нам противостоит удивительный, изощренный в своем цинизме ум. Наша вера, наша мораль, наше поклонение милосердию Высших Сил – не значат для него ничего. Они ему чужды, он пользуется всем этим только как подсобным инструментом. Расчетливо, прагматично, с пониманием перспективы.
Маттер выбрался из кресла, прошелся по кабинету, сцепив ладони за спиной.
«Натравить на них Энгарда? – думал он. – Да, теперь это неизбежно. Но не сразу… К счастью, у меня есть Хадден. Если там действительно обнаружился его братец, мы имеем шансы разузнать кое-что до того, как в обитель нагрянут дуболомы господина графа».
– Хорошо, – произнес князь, повернувшись к магистру. – Совет может не беспокоиться об этом деле. Потребуется какое-то время – в конце концов, нужно состряпать обвинение, – но обитель исчезнет. Лишь бы господа затворники не наговорили потом лишнего на допросах. Впрочем, публичности там, конечно же, не будет… Я очень благодарен вам, господин магистр. В случае нужды вы всегда можете обращаться ко мне за советом…
Глава 9
Небольшой синий фургончик, на борту которого виднелась золотая эмблема одного почтенного торгового дома, остановился там же, где Хадден недавно ждал Элиду. В задней части фургона вместо грузового отсека стояли две длинные мягкие лавки, а сбоку от них находились зажимы для оружия.
– Ну, старина, идите. – Рослый усатый мужчина лет сорока, сидевший за рулем, посмотрел на Хаддена, чуть вздохнул: – И учтите, что за вас мы все собственной шеей отвечаем. Если вдруг вам только покажется, будто дело кисло, тут же подавайте сигнал. А мы уж не оплошаем.
– Мне все-таки думается, что на меня эти самые затворники не бросятся. – Джеш попытался выдавить улыбку, но усач остался серьезен:
– Вы, старина, сами кой-чего повидали, так что службу знать должны. Ребята, – он повернулся к сиденью, и трое парней в глубине фургона усиленно закивали головами, – ребята вам скажут: господин граф щедр, но рука у него тяжелая. Жалованье нам платят такое, что армейские, коль узнают, так сабли свои сгрызут, но и требуют от нас – сдохни, а сделай. В самом прямом смысле слова.
Хадден кивнул. Ему было чуточку неловко, но думать об этом выходило не к месту. Взмах рукой – и он выпрыгнул на землю.
План, предложенный им князю Маттеру, был прост: явиться в обитель под личиной средней руки торговца и попросить брата Онопу, потому как денег на пожертвование особо и нет, а вот стройматериалами – тут пожалуйста, сколько угодно. Сперва Маттер сделал большие глаза, а потом, поразмыслив, признал план весьма остроумным.
– Времени у нас мало, – сказал он. – Поэтому, если тебе удастся разговорить брата на месте, с ходу, дело пойдет легче. Нужно хоть примерно выяснить, что творится у них в обители. Есть ли там оружие? Насколько они вообще готовы защищать себя и свои стены – никому не охота лить лишнюю кровь. На ублюдков мне плевать, а вот ребята из Серебряного Покоя себя на службе не жалеют.
Время было довольно раннее, и молельщицы еще завтракали по домам. За стенами, понятно, уже давно поднялись – слышны были голоса и визг пилы по дереву. Хадден громко постучал в калитку, отошел чуть в сторону.
