А Дон так растерялся, что даже его не остановил.
И только когда Витек взялся за ручку двери, бросился следом. Одновременно с Киром и Мореной. Почти догнал, но дверь открылась – и зашла Филька. А Витек вышел.
Времени на объяснения и размышления не было, Витек уходил, а с его уходом что-то уже непоправимо ломалось в Семье…
– Прошу прощения, мне нужно! – буркнул он, протискиваясь мимо Фильки.
Внаглую. Никогда раньше не удирал с уроков, да еще на глазах у преподавателей, а тут – пришлось.
– Очень нужно, – ему в тон прозвучало за спиной. Голосом Киллера.
– Что здесь происходит? Ну-ка, вернитесь в зал! – потребовала Филька, но Дон не остановился. Морена тоже, так и бежала следом.
Остаться и прикрывать отход пришлось Киру, но что он там втирал Фильке, Дон уже не слышал. Он уже почти догнал Витька, который целенаправленно шел к директорскому кабинету.
– Погоди!
Тот обернулся – хмуро и с таким видом, словно вот сейчас выдернет чеку из гранаты и полезет под фашистский танк.
– Ну чего?
Морена обогнала, схватила Витька за руку.
– Слушай, если ты это из-за спектакля… да ну его ко всей болотной нечисти, никакой спектакль того не стоит! Ну сам подумай, зачем тебе уходить, тут же и Кир, и вообще все…
Дон почти разозлился на нее снова – нечего лезть, когда не просят! – но увидел, как при слове «Кир» у Витька дернулось лицо. Та-ак… а пожалуй, спасибо Морене! Показала, что неладно! И вообще оказалась кстати. Вместе они уломали Витька пойти в «Магнолию» и поговорить, прежде чем забирать документы из школы. Дону даже подумалось грешным делом, что Виола Морена могла бы быть другом ничуть не хуже Киллера…
Если бы не врала. И не истерила. И была парнем.
Так что все, был Киллер, да весь вышел.
Точка.
Поначалу Витек мялся, увиливал и пытался втирать насчет внезапного осознания: его настоящее призвание – медицина, причем не какая-нибудь там шарлатанская, как у Эльвиры, а хирургия. Нейрохирургия.
В других обстоятельствах Дон бы посмеялся. Витек, девять лет отучившийся на силовика, и вдруг – нейрохирург. Бред же. Собачий.
Но про бред собачий он оставил при себе. Тем более что Морена не смеялась, а Витьку верила. Да и сам Дон прекрасно видел, что дело серьезно. Однако о причинах Витек говорить отказывался, пока Дон не припер его к стенке.
– Нейрохирургия, Кир, Посвящение. Остались только подробности.
Витек еще что-то попытался сказать, что нельзя рассказывать о том, что было на Посвящении, но Морена пожала плечами:
– Ты все равно уходишь из школы, так какая теперь разница? И нельзя младшим, которые еще не прошли. А мы-то все там были.
Витек покачал головой и впервые за весь разговор поднял взгляд. Совершенно больной, взрослый взгляд.
– Нет. Там – не были. Хорошо, что не были.
– Там – это где?
– На войне. Через шесть лет, где-то на юге. В горах… там был бой. – Витек посмотрел куда-то в пространство, нахмурился, с трудом сглотнул: показалось даже, заскрипел песок на зубах. – Кир был взводным. Его ранили. Я его вынес. А в госпитале… осколочные ранения. Лицо и ноги. Щеку зашили, а ноги… по колено… и я ничего не смог сделать, ничего!
Витек со всхлипом втянул воздух, словно пытался заплакать, но не получилось.
Отвернулся.
Уставился в свою чашку.
Ну ничего ж себе Посвящение! Да за такое Посвящение эту нечисть поубивать мало! Их бы самих туда, на юг, в горы! Тут кто хочешь сломается… Но может, это было не по-настоящему? Глюки?
Дон уже открыл рот, чтобы сказать, – но Морена озвучила его же мысли:
– Но это же видение. В смысле, на самом деле все может быть совсем иначе!
– А может и не иначе, – буркнул Витек. – А может, это и не видения вовсе. Ты у Кира шрамы видела? Да ты и сама…
Морена вспыхнула. Отвела глаза.
– Это… извини.
– Вот именно, она и сама. – Дон покосился на Морену и едва подавил порыв ее обнять: она выглядела в точности как драчливый воробей. Маленький, растрепанный, мокрый, но непобежденный. – Ведь не сбегает же! Может, если ты оставишь Кира, некому будет его вынести!
