Витьком и не в школьной столовой.
Потому за обедом Дон улыбался – сдержанно, но тепло, как положено «королю-солнцу». И наблюдал за всеми тремя: Ромкой, Витьком и Арийцем.
Ариец явно чувствовал себя неуютно, смотрел больше в стол или на Киллера, тогда Киллер ему ободряюще улыбался. Вообще получилось довольно странное разделение на пары: Витек косплеил верного гвардейца при кардинале Ришелье, что было предсказуемо, а вот Ариец жался к Киллеру, не поднимая глаз на всех прочих. Стокгольмский синдром? При характере суровом, нордическом? Да бред же. Собачий.
Ромка же достался Дону. И выглядело это так, словно если б не достался – то распихал всех локтями, лишь бы не мешали заглядывать в глаза и напрашиваться на похвалу. Чисто щенок. Даже когда разглагольствовал о постановке и давал ценные указания для герцога Орсино, звучало как «почеши меня, Большой Хозяин».
Все это Дону категорически не нравилось.
– Ты ешь давай, Немирович[33], – прервал Дон нездоровое виляние хвостом. – Голодный режиссер хуже татарина.
Ромка недоуменно посмотрел на сунутый ему под нос стакан компота, просиял и занялся наконец обедом.
– Кстати, о татарах, – Киллер прищурился и повертел в руке свой пустой уже стакан. – Сбор-то мы как, устраиваем? Ты ж вчера хотел.
Поморщившись при воспоминании о вчерашнем походе в гастроном, Дон кивнул.
– Собираемся. Вы там предупредите кого надо, что задерживаетесь после школы, и как Филька закончит репетицию, пойдем.
Витек и Ариец посмотрели на него. Вот так одновременно подняли головы и уставились. Недоверчиво. Мол, что – и мы тоже? вот так просто? в круг избранных?
Вот так просто, улыбнулся им Дон. Пора вам узнать, что такое «король-солнце». Грейтесь, ребята, после Поца вам надо.
Киллер стрельнул глазами на Витька с Арийцем и показал Дону большой палец. Осиял взглядом, ну опять Виола Виолой. Хорошо, что перемена закончилась, а то многовато глюков на сегодня. Вот завтра – пожалуйста, сколько угодно. Завтра можно будет изловить Киллера и поставить позировать. А то вообще не отпускать сегодня, все равно и он один живет, и у Дона мама умотала аж до октября.
На биологию тоже пришли всей толпой к вящей радости мадонны Феличе, которая как раз вела под конвоем Поца, но с другого конца длинного коридора. На его морде, правда, радости не отразилось вовсе, исключительно желание свалить к чертям собачьим. Что у него, разумеется, не получилось, потому что Филька до самого звонка стояла под дверью, вся такая милая и оптимистичная, словно не в ее классе вчера ученики друг друга чуть не поубивали. Другая бы на ее месте скандалила, истерила, вызывала родителей к директору и бестолково металась. Ключевое слово – бестолково. Но это не про донну нашу Феличе.
Едва прозвенел звонок, она зашла в класс, так же мило улыбнулась Эльвире и попросила разрешения сделать объявление для группы, пока студенты не заняли свои места.
Объявление оказалось простое до крайности. Филька была очень рада видеть дружбу между учениками бывших классов «А» и «Б» и за-ради дальнейшего укрепления дружбы – и ассимиляции гоблинов, тихонько буркнул Ромка, – просит ребят пересесть иначе. Витька она посадила с Киром, Поца – с Маратом, Димона с Коляном и то рассадила. А под конец…
– Леон, на третью парту слева, пожалуйста, и Эрик туда же, а с Доном сядет Роман.
Киллера – и с Арийцем?! Какого лешего!..
Дон возмущенно дернулся, собираясь высказать Фильке все что думает, и тут поймал взгляд Ромки. Взгляд несправедливо побитого пса.
Обругав себя придурком, который сначала обижает друзей, а потом думает, Дон кривовато ему улыбнулся и хлопнул по плечу, мол, все отлично, не принимай на свой счет. Ну не доверяю я пока Арийцу и вообще не люблю, когда за меня решают, где кому и с кем. Это мой класс, кто бы ни назывался куратором.
Весь урок Дон сидел один, потому что Великого Режиссера забрала на репетицию Филька. Это было весьма кстати – потому что позволяло немножко подумать об утренних событиях и понаблюдать за Арийцем. Кстати, но неожиданно неприятно. Наверное, впервые за все школьные годы Дон почувствовал себя… не то чтобы одиноким и никому не нужным, опускаться до такой дури он не собирался. Но нечто подозрительно похожее на ревность при взгляде на перешучивающихся Киллера и Арийца он ощутил.
Вся дурь прошла ровно со звонком.
Как отрезало.
Потому что надо было собирать военный совет и решать проблемы. Все и сразу.
Проблему номер раз, то есть Арийца, он поручил мудрому кардиналу. Отозвал в сторонку и попросил приглядеться. Ришелье не стал задавать дурацких вопросов, только кивнул и обещал присмотреть.
На сердце полегчало. Хоть один из Семьи совершенно точно не откалывает номеров, не водит хороводы с глюками и не пишет донесения фюреру.
Проблему номер два, то есть общий сбор, он поручил Киллеру, а сам пошел отлавливать проблему номер три и прижимать к теплой стеночке.
