драгоценностей понадобится ей в грядущие дни и ночи.
Затем за дело взялась Аманвах. Она срезала с него одежду, как будто в нем и не засел нож. Как будто она могла чем-то помочь. Он умирал. Умирал, и столько дел оставалось незаконченными.
На столике лежала тонкая кисточка, и Аманвах принялась рисовать кровью Рожера метки. Она действовала быстро, по мере того как в красное окрашивалось все больше ткани, прикрывавшей рану.
Через несколько секунд она воздела хора, и в груди разлилось тепло. Эйфория приглушила боль. Аманвах взглянула на Сиквах.
– Сестра, вытащи лезвие. Медленно. Магия должна залечивать органы, пока будешь тянуть.
Сиквах кивнула и приступила к делу. Рожер чувствовал, как дюйм за дюймом движется нож, выходя из пострадавших внутренностей и нанося новые раны. Он ощущал это, тело сводило судорогами, но боли не было. Тело словно стало актером, игравшим в смерть.
Кости в кулаке Аманвах рассыпались. Остались считаные дюймы, и Сиквах, теперь уже быстро выдернув нож, прижала к ране ткань.
Аманвах осмотрела спину Рожера:
– Позвоночник цел. Если я зашью рану…
Но Рожер уже чувствовал жар внутри и перебои в сердцебиении. Он перевернулся лицом вверх.
– К… – Звук слился с бульканьем крови, которая выплеснулась из его рта в лицо Аманвах, но жена не отпрянула, и кровь смешалась со слезами.
Он помедлил, собираясь с силами.
– Пойте дальше.
Слова вылетели, как судорожный вздох, и Рожер затих, пытаясь просто дышать, а он сказал еще далеко не все. Жены взяли его за руки, и он вцепился в их кисти:
– У-учитесь. У-учитесь.
Он перевел взгляд в сторону:
– Кендалл…
– Муж? – позвала Сиквах, и Рожер встрепенулся, поняв, что на миг отключился.
Тьма смыкалась, сужала поле зрения до игольного ушка. Вдали призывно горел свет.
– Отдайте Кендалл мою скрипку.
Лиша поспешила к северным окнам подъездной башни, молясь, чтобы решетку опустили вовремя, но вместо этого увидела, что в ворота бесконечным потоком хлынули красийцы. Он расщепился у фонтана – и сотни, тысячи орущих воинов с длинными, как пики, копьями наперевес устремились к горстке Горных Копий, которые охраняли проспекты.
К чести гвардейцев принцессы, они не разомкнули строй и выставили перед собой оружие, словно копье могло остановить на скаку двухтонного жеребца.
Когда лавина подошла вплотную, капитан Бруз вскинул и в последний миг с криком переломил горное копье.
Двор наполнился сотнями взрывов, будто в костер швырнули ящик праздничных хлопушек. Все заволокло дымом, и красийцев отбросило, как демонов от меток.
Лошади заржали; иные, отпрянув, опрокинулись, другие рухнули на бегу, сбросив всадников на булыжную мостовую.
У красийской конницы не было времени замедлиться. Скакавшие сзади врезались в передние ряды, ломая кости и невольно пронзая товарищей копьями. Лиша видела сверху, как ударная волна прокатилась назад, сминая задних, пока не угасла.
Возникло замешательство, шарумы приходили в чувство. Отдельные лошади вскочили на ноги, нередко – без всадников. Многие остались лежать.
Бабах!
Горные Копья передернули затворы и дали по столпотворению еще один убийственный залп.
«Секреты огня», – поняла Лиша. Она знала, что Юкор владел ими, – видела чертежи того самого оружия, из которого сейчас палили стрелки.
Но ей и присниться не могло, что Юкору хватит безумия его применить и так быстро наладить массовое производство.
«Оно всегда у него было». Жуткая, но верная догадка. Юкор давно хотел стать королем Тесы. В конце концов, Милн когда-то был ее столицей.
Бабах!
Теперь враг потерпел полный разгром. Те, кто мог, развернули лошадей и устремились обратно в ворота. Половина Горных Копий выстрелила еще раз и начала перезаряжать оружие, а огонь возобновила вторая.
Когда перезарядились все, Горные Копья двинулись в наступление. За ними последовали тысячи рекрутов: кто-то с оружием, кто-то с тяжелыми инструментами. Командиры не видели от них толку в открытом бою, но эта публика идеально подходила для того, чтобы проламывать головы и резать глотки раненым. Лишу, наблюдавшую за ними, стошнило в окно, и она замарала тюрбан улепетывавшего шарума.
За считаные минуты Горные Копья отвоевали ворота, заняли стены и, рассредоточившись, с заученной точностью перезарядили оружие.
Неприятельские войска пребывали в смятении. Кавалерия вторглась в ряды наступавших пехотинцев. Мехндинги растерялись; они не знали, куда
