актерством.
– Это неприемлемо. Нас слишком долго продержали в Энджирсе узниками. Скоро в город прибудет барон Лесоруб с тысячами подручных. Здесь же он спросит, как вышло, что его лучшего друга, находившегося под вашей опекой, убили, – и мы все равно уедем. Так или иначе.
– Это угроза? – осведомилась Лорейн.
– Это факт, – ответила Лиша.
Герцогиня покачала головой:
– Энджирс уже не слаб…
– Не надейся впечатлить меня своим трюком, принцесса, – перебила ее Лиша. – Я знаю об огне побольше тебя. Ты спасла Энджирс, но разбудила нечто худшее. Нам надо объединиться, а мы выполняем за демонов их работу.
– Ты же не веришь в эту войну с демонами, как и в пришествие Избавителя, – фыркнула Лорейн.
– В Избавителя я не верю, но нельзя отрицать, что демоны наступают. Один побывал у меня в голове, и я знаю, на что они способны. Ваше новое оружие бессильно против них.
– Посмотрим. Но мы не подпускаем демонов триста лет. Это не на нас напали.
Лиша кивнула:
– Этот бой… замарал нас всех. Наши руки в крови. – Она поочередно взглянула на собеседниц. – Арейн, я спасла твоего сына. И тебя, Лорейн. В обоих случаях рискуя собой и жизнью, которую ношу под сердцем. Умоляю, давайте расстанемся мирно, союзниками.
Герцогини переглянулись, и выражения их лиц были красноречивы. Арейн кивнула Лише:
– Забирай Рожера и новых подмастерьев, ступай с миром.
Новых подмастерьев. Джизелл закрывала лечебницу и становилась королевской травницей при матери-герцогине, а учениц отсылала с Лишей на юг для обучения в Лощине. В числе прочих поедут беременная герцогиня Мелни и – без ведома Арейн – Аманвах и Сиквах.
Когда эта пара объявится в Лощине, у герцогинь возникнут вопросы, но пусть на них ответит вестник, а не Лиша. Она уже не покинет Лощину, не будучи сопровождаема армией лесорубов.
Глава 31
Свистун
Аббан еще никогда не видел бегства шарумов. Эверам свидетель – он даже не припоминал, чтобы такое случалось. Безобразное, беспорядочное отступление, рожденное паникой.
В город въехали тысячи даль’шарумов, отборные войска Джайана. А выбралась жалкая горстка – орущих и в крови, – они покинули поле боя, без всякого плана направив скакунов тем же путем, каким прибыла армия. Они оставили по себе взрыхленную грязь, в которой смятенно замерли прочие силы – осадные команды, ха’шарумы и чи’шарумы и личная гвардия Джайана. Другие поняли намек, бросили посты и последовали за беглецами.
– Борода Эверама! – выдохнул Аббан, постепенно осознавая масштаб поражения.
Он повернулся к Глухому:
– Притащи мой сундук.
Когда немой ха’шарум выбежал из шатра, Аббан обратился к другому телохранителю, своему сыну Фахки:
– Бумаги и карты, мой мальчик, живо. Нам нужно скрыться до того, как…
Пологи шатра разлетелись, и ворвался Джайан, сопровождаемый Хасиком и двумя кай’шарумами из Копий Избавителя.
– Так вот каков твой смелый план, хаффит! – пролаял Джайан.
– Мой? – удивился Аббан. – Я только согласился с мудростью шарум ка. Победу посулила дама’тинг.
– Трусливые чи’шарумы сдаются, – сообщил Хасик, выглянув из шатра.
Он шагнул наружу, и внутрь вторглись хаос и крики. Они приглушились, когда тяжелый полог упал на место.
– Но хотя бы не направляют копья на нас, – заметил Аббан. – Им незачем участвовать в нашем поражении – ни пряников-трофеев, ни кнутов даль’шарумов.
– Дай только вернуться в Водоем Эверама, и я убью эту лживую ведьму, – сказал Джайан.
– Она не то чтобы солгала, – возразил Аббан, продолжая собирать бумаги и набивать ими ранец, который держал Фахки. – Она пообещала, что ты снесешь ворота и войдешь в город, – ты это сделал.
– И умолчала о том, что моих людей немедленно перебьют! – прорычал Джайан.
– Я никогда не полагался на пророчества дама’тинг. Они не говорят всей правды.
– Разве? – спросил Хасик, возвращаясь в шатер.
– О чем ты? – повернулся к нему Джайан.
