– Мича, унеси святую мать в подвал. Мы скоро придем. Ступай живее и никому ничего не говори.
– Да, Дамаджах, – поклонилась Мича и исчезла.
Инэвера вплыла в тронный зал на рассвете в сопровождении сестер-жен, дамаджи’тинг. Помещение уже заполнили дама и шарумы. Все галдели, взбудораженные новостями. Впереди вдоль дорожки к трону выстроились их вторые сыновья, и только Белина с откровенной ненавистью взирала на дамаджи Альэверана. Альэверан, старший сын Альэверака, занял место отца и возглавил племя Маджах – по крайней мере, временно.
Никто из дамаджи’тинг не одобрил сыновьего путча, но кровные узы были слишком прочны. Инэвера ощущала их силу, глядя на Асома, который восседал на троне и чьи глаза оставались припухшими от слез – пролитых, несомненно, по Асукаджи.
«Сын мой, за власть всегда приходится платить», – подумала она. Даже сейчас сострадание к нему смешивалось с болью от утраты Джайана. Кто- нибудь мог заявить, что младший брат убил старшего, но кости возвестили более горькую правду. Да, Асом подстрекал брата, но Джайан погубил себя сам.
– Рад видеть тебя в добром здравии, мать. Минувшей ночью я боялся за тебя.
Асом благоразумно расшторил окна, наполнив тронный зал светом, который отражался десятками новых зеркал, но Инэвере не понадобилось читать его ауру, чтобы распознать ложь.
– Мне страшно за нас всех, – ответила Инэвера, продолжая идти, по мере того как сестры-жены занимали места слева от трона, напротив новоиспеченных дамаджи. – Настолько, что я взяла под личную охрану Кадживах и моего внука. Разумеется, для их же блага.
– Безусловно.
Асом скрипнул зубами, когда она стала подниматься по ступеням. Было ясно, что ему хочется ее остановить – всем мужчинам в зале хотелось этого, – но одно дело – убить мать тайком, и другое – напасть на Дамаджах при свете дня перед двором в полном составе.
– А что же Ашия? – спросил Асом. – Моя вероломная жена должна понести справедливую кару за убийство брата и моей дворцовой стражи.
Инэвера подавила желание рассмеяться над иронией случая.
– Боюсь, сын мой, что твою дживах ка смертельно ранили в бою.
Асом с очевидным недоверием поджал губы.
– Теперь, когда опасность миновала, их надо вернуть. Я должен увидеть тело жены, Каджи возглавит племя, а моя святая бабушка…
Инэвера дошла до верха, встретилась с сыном взглядом, и он не дерзнул договорить. Власть Асома как Шар’Дама Ка превосходила ее собственную, но не была испытана, и оба знали, что Инэвера способна убить заложников задолго до их обнаружения.
– Опасность не миновала! – громко возразила она, и голос разнесся по залу. – Я справилась у алагай хора, и кости предсказали беду, если они лишатся моей опеки.
Не поклонившись, Инэвера как равная направилась к своему ложу подле трона.
Глава 33
Голос во тьме
Прошло шесть циклов, холодные месяцы наступили и кончились, а демон трудился над оковами, стирая их атом за атомом. Первый замок был готов развалиться, остальные слабели. Скоро он будет волен бежать, но его тюремщики не снижали бдительности. Узилище начало нагреваться, свет просочился сквозь занавеси. Близился час восхода дневной звезды.
Он приготовился свернуться в клубок, когда снизу донесся звук. Надзиратели, снова примутся на него гавкать.
Их было пятеро – те же, что нанесли удар в гробнице Врага. По неизвестным причинам они имели глупость отрезать себя от своих трутней. Они пометили головы, защитив мозги, но не научились скрывать свою ауру, а свечение оной много о чем говорило консорту.
Первыми прибыли трутни. Самец был магически и ментально тускл, но верен, как скальный трутень. Он обогнул мозаику меток и встал позади консорта.
Самка светилась ярче, но это не удивляло. Женские особи демонов всегда доминировали над мужскими – что-что, а это консорт знал отлично. В конце концов, королева улья – его детище.
Трутни расположились за ним, вошли Объединители. Первым появился Наследник, державший оружие Врага, усиленное рогами и костями предков консорта, включая его старика.
Консорт сдержал шипение. Наследник проделал огромный путь, чтобы защитить тело собственного пращура, но нагло щеголял костями своих врагов. За это оскорбление консорт, когда освободится, тысячекратно отомстит.
Но поверхностная аура Наследника выдавала тягу к действию. Все его инстинкты исступленно требовали убить консорта и покончить с делом. Он держался, но был готов воспользоваться малейшим поводом, чтобы ударить.
Консорт старался повода не давать. Он сидел смирно, но наблюдал за Наследником, глядя ему в глаза.
