Амиция опять была беременна. Несмотря на легкомысленность, она очень серьезно относилась к супружеским обязанностям, основной из которых считала рождение детей. Второй было украшение жилья. Замок в Мейкерфилде уже возвели. Сейчас заканчивали отделочные работы. Занимались этим англичане, а нормандские строители перебрались в Манчестер, где начали возводить подобный замок для Керис и ее мужа. Амиция чуть не лопнула от счастья, когда увидела, что я привез из Португалии для их нового жилья. Она хотела прямо на следующий день отправиться в Мейкерфилд, чтобы заняться его обустройством. Я предложил подождать, когда пройдет свадьба Керис и Роджера.
Альберт де Грейли, барон Манчестерский, прибыл вместе с женой и сыном через неделю после того, как я послал к нему гонца с сообщением о своем возвращении. Жену везли в обычном крестьянском возке. Сын рассказывал родителям о моем замке, но, только оказавшись в Беркете, они поняли, в каком логове обитают. Баронесса даже изволила посетить баню и помыться, а вот ее муж отказался наотрез. И то верно: медведь целый год не моется, а какой здоровый!
После свадьбы Роберт принес оммаж старшему брату за чеширские, замерсийские и глостерширские владения, которые я выделил ему. Поскольку все эти владения находились на границе с Уэльсом или в опасной близости к ней, Ричард не скрывал радости. Теперь у него не будет болеть голова из-за этих владений. Пусть младший брат охраняет их. Поскольку маноров больше двадцати, Роберт стал бароном. Замерсийские рыцари совершили оммаж ему. Ричард с женой сразу отправился в свой новый замок с большим обозом барахла, сундуком серебра и несколькими килограммами золота в слитках и маврских и португальских монетах. Вместе с ним уехали Шусан и Тибо Кривой, который будет кастеляном Мейкерфилда. Второй сундук серебра был оставлен Роберту. Кастеляном замка Беркет стал рыцарь Джон, а экономкой — его жена, дочь Шусан. Роджер проводил родителей домой и отправился наблюдать за строительством замка в Манчестере, пообещав молодой жене, что каждый месяц будет приезжать к ней на несколько дней. Кстати, архитектор Шарль предложил выкопать вокруг манчестерского замка три рва. Я не стал возражать. Воды там много, хватит и на три.
— Сеньорию Эшби оставь в наследство младшему сыну, — посоветовал я дочери после свадьбы, отдавая ей драгоценности матери, в том числе и перстень с бриллиантом, и полсотни фунтов серебра на чрезвычайный случай. — И не пускай своих детей и внуков в Крестовые походы.
— Почему? — спросила Керис.
— Потому что благими намерениями вымощена дорога в ад, — ответил я.
Нагрузив шхуну овечьей шерстью и двумя десятками семей арендаторов для владений, отобранных у графа Меланда, я отправился в Португалию. В Бискайском заливе нас прихватил шторм. На всякий случай я надел спасательный жилет. Что-то мне подсказывало, что мое время в этой эпохе подходит к концу. Трепало нас шесть дней, но я так и не оказался за бортом шхуны и эпохи. Чему несказанно обрадовался. Не хотелось расставаться с такой хорошей жизнью!
В этот шторм попали и мои бригантины, которые шли из Руана. Их разметало по океану, поэтому две вернувшиеся ничего не могли сказать о судьбе третьей. Наверное, отправилась мерить глубину Бискайского залива. Я заказал Тиберию новую.
Лето провел с семьей в замке Мондегу. Алехандру с молодой женой остались в Лиссабоне. У невестки не складывались отношения со свекровью. Кто бы сомневался, что так и будет! Граф Фернан де Меланд выздоровел окончательно. Он сопровождал меня во время конных прогулок. Мои арабские скакуны очень понравились ему. Я подарил Фернану де Меланду одного, когда привезли выкуп за графа. В ответ он предложил поженить среднего моего сына на его дочери.
— Не возражаю, — сказал я, — но давай подождем, когда жених подрастет и станет рыцарем.
Саншу шел только восьмой год. За шесть-семь лет, пока он станет рыцарем, много чего может измениться.
Вскоре выкупили и остальных рыцарей. Я забрал полагавшуюся мне треть, а остальное, вернувшись в Лиссабон, разделил между участниками похода. Кое-кто из них рвался в новый поход, но, получив деньги, сразу передумал.
Зимой, сразу после Рождества, меня позвал в Коимбру король Афонсу. Я подумал, что придется заняться воспитанием еще одного вассала испанского императора. Ошибся. Король собирался в третий раз штурмовать Алкасер.
— На это раз я сам поведу войско, — решил он.
— Когда собираешься выступить? — спросил я.
— Сразу после Пасхи, — ответил король Афонсу. — Это условие рыцарей-тамплиеров. Раньше им воевать нельзя.
Не хотелось мне идти с ним в поход. Опять, как и при осаде Лиссабона, будет много бестолковщины. Уверен, что выход после Пасхи — не единственное условие, выдвинутое тамплиерами. Наверняка их коммодор захочет поруководить осадой. Дуракам легче подчиняться, чем ими командовать, но при таком командовании результат чаще всего получается отрицательный.
— Я обещал в апреле прибыть в Англию, — сообщил ему. — Постараюсь вернуться как можно скорее.
— Жаль! — молвил король. — Но помоги с подготовкой осадных орудий, башен и таранов. Перевезем их к Алкасеру на моих галерах.
— Обязательно, — пообещал я.
Что и сделал. Сразу после Пасхи, которая выпала на середину апреля, четыре передвижные башни, пять таранов и три десятка катапульт и баллист
