на полках стояли бутылки с лекарствами, банки с мазями, а свободное место стен занимали развешанные паруса, нуждающиеся в починке. С потолка свешивались пучки сушеных трав, наполнявшие воздух смешанным ароматом маточной травы и померанца.
– Посмотрите-ка, кто проснулся!
При звуках голоса капитана Рида Сефия села в постели. Тело ее казалось ей тяжелым и холодным, словно она спала в снегу. Потерев щеки тыльной стороной рук, она спросила:
– Что случилось?
– Вот ты мне и расскажешь, – улыбнулся капитан.
Он сидел на стуле в ногах ее постели, положив татуированную ладонь на колено. В другой руке он держал чашку, которую протянул Сефии.
– Врач сказала, чтобы ты выпила это, когда проснешься, – проговорил Рид.
Сефия поднесла чашку к губам. Жидкость была горькой, с цитрусовым вкусом, но, как только Сефия выпила ее, она почувствовала себя гораздо лучше.
Капитан прислонился к стене, пальцем рисуя круги на колене.
– Твой парень стоит на вахте, – сказал он. – Но после восьми склянок вернется. Никак не хотел тебя оставлять.
Сефия допила то, что было в чашке.
– Как долго я спала?
– Полдня. Что бы ты там ни увидела, это тебя здорово потрясло.
Сефия посмотрела в сторону и именно теперь заметила на буфете книгу. Кто-то закрыл ее, но ей не нужно было заглядывать внутрь, чтобы узнать, что там кроется. Тяжесть книги она чувствовала на расстоянии. Удивительно, что эта тяжесть не увлекла корабль в пучину – вместе со всеми людьми, находящимися на нем.
– Я своими глазами видела, – прошептала она, – день, когда погиб мой отец.
Капитан Рид придвинулся; его голубые глаза горели.
– Там, в книге, про тебя?
Сефия кивнула.
– Я думаю, там про всех нас. Мы все – в этой книге. Скорее всего, именно поэтому те люди так хотели забрать ее. В ней находится всё, что было, и всё, что будет. Вся история. Все знания. Всё. Даже вы, сэр.
Казалось, брови капитана Рида поднялись выше краев его шляпы.
– Я в книге?
Он несколько раз моргнул и, проведя ладонью по лицу, задумчиво повторил:
– Я в книге. Можешь показать?
Сефия отставила чашку и потянула книгу на себя, пока она не оказалась на ее коленях – такая знакомая и, вместе с тем, чужая.
Этот момент тоже был в книге. Мгновение Сефия колебалась, боясь, что когда она откроет книгу, то столкнется сама с собой и будет читать о том, как она читает эту книгу – вновь и вновь, словно отраженная в двух зеркалах одновременно, в бесконечном коридоре взаимоотражений:
Она читает о себе.
Она читает о себе, читающей о себе.
Она читает о себе, читающей о себе, читающей о себе…
А вдруг кто-нибудь сейчас уже читает о ней и, подняв взгляд, она увидит уставившиеся на нее глаза, отслеживающие каждое ее движение? Может быть, кто-то именно сейчас читает историю про чтеца?
Сефия содрогнулась.
Но когда она откинула застежки, ничего необычного не случилось. Она листала страницы, отыскивая имя Рида в попадающихся на ее пути абзацах и фразах, но историй про капитана ей не попадалось.
– Мне очень жаль, – сказала она, – но книга слишком большая, и я могу целую жизнь потратить, разыскивая вас, но так и не найду.
Капитан вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Лучше и не надеяться, я полагаю, верно? – сказал он.
– Что вы имеете в виду?
– Если я нахожусь в книге, и нахожусь там постоянно, и буду там даже после того, как умру – может, мне и не нужно все это делать?
– Делать что, сэр?
– Да всё! – капитан пожал плечами. – Искать сокровища с Даймарионом. Клад Короля.
Кучи золота такой высоты, что можно взбираться на них как на горы, а потом съезжать вниз, издавая звон и разбрасывая вокруг снопы золотых искр.
