Но Танин не закончила. Ее слова наотмашь били по Сефии – вновь и вновь:
– Это я приглашаю тебя присоединиться к нам, и делаю это с открытым сердцем. Это я готова дать тебе то, что твои родители никогда бы не дали. Это я спасла тебя, Сефия. Ты должна выбрать меня, и никого более.
Она подняла руку и, даже не касаясь Нин, щелкнула пальцами. Раздался треск позвонков. Голова Нин неестественно дернулась, и она упала на пол, мертвая.
Глава 38
Это всё, что имеет значение
– Нет!
Слово вырвалось и превратилось в яркое облако света.
Сефия свободна.
Она встала с кресла. Свет кружился и сиял вокруг нее клубами сверкающего снега.
И Стрелец свободен. Сефия увидела, как его руки тянутся к оружию. Брака хваталась за свои позолоченные револьверы.
Серебряный перочинный нож Танин поднялся над столом.
Глаза Танин расширились. Она хотела что-то сказать.
Но Сефии было довольно разговоров. Она вскинула руку и серебряное лезвие полоснуло Танин по горлу. Кожа раскрылась горячим глубоким красным порезом.
Танин вскинула руки к горлу. В глазах ее застыло удивление.
В одно мгновение Брака оказалась возле Танин, что-то бормоча и удерживая ее бессильно повисшее тело, чтобы оно не сползло на пол. Губы Танин шевелились, но голос изменил ей. Кровь струилась промеж ее пальцев.
Свет в ее глазах погас.
Стрелец дернул Сефию за рукав. Она повернулась к нему. Их мешки были уже у него за спиной. В руках он держал Книгу. Кожаная обложка сияла в свете горящих свечей, отполированная тысячами прикосновений.
Книга о родителях Сефии.
Книга об Осло Канте.
О Танин.
Обо всем на свете.
Последний взгляд на тело Нин, горой высящееся возле стола.
И вот Книга уже в ее руках, и они бегут – через дверь, по туннелю, освещенному факельным огнем, пляшущим на потолке. А сзади – истошные вопли Браки:
– Пол! Пол!
Звук бегства отражается от стен туннеля.
Дыхание разрывает грудь.
Они выбегают в темный провал пакгауза, пол которого освещают крупные звезды.
И вот они в гавани, где по воде протянулись тени кораблей.
Сефия и Стрелец подбежали к ближайшему ялику, бросили в него свои пожитки и, отвязав от причала, быстро поставили парус. Сзади, от пакгауза, доносился топот погони, шум и крики. На последнем дыхании Стрелец оттолкнул ялик от причала, и ветер сразу же наполнил парус.
Раздались выстрелы. Стрелец и Сефия пригнулись, и пули выбили позади них щепу из корпуса ялика.
На причал выбежала толпа людей с ружьями в руках. Кто-то носился по причалу в поисках лодки. Остальные встали на одно колено и прицеливались. Вперед вышел человек, на лице которого было написано такое горе, что оно могло бы расплавить стекло. Человек отирал слезы, струившиеся из темных глаз.
Взгляд его встретился над темными водами со взглядом Сефии.
Она это сделала. Убийца. Воровка. Похитительница жизней.
Уголки рта человека приподнялись в горькой печальной усмешке. Дрожащая рука потянулась к спусковому крючку.
Вспыхнул оранжевый огонь. Раздался грохот ружейных выстрелов.
