такая бука, что просто прелесть!
Брокк помог ей надеть платье, и Лэрдис повернулась спиной. Ряд крохотных пуговиц очередным испытанием для непослушных рук. Сбежать.
Ударить. Оставить отпечаток пальцев на этом холеном лице. Вцепиться в шею, в волосы ее… она редко позволяла к ним прикасаться, не терпела беспорядка на голове…
…и в жизни, выходит, тоже.
– Не знаю, на что именно я рассчитывала. – Лэрдис одернула рукава и расправила кружево манжет. – Поначалу, пожалуй, мне было интересно. Ты так очаровательно сопротивлялся…
…чужая жена.
Измена, которая сродни предательству. И как может Брокк подтолкнуть ее к подобному?
Посметь?
Решиться на нечто большее, чем пара фраз?
– Мы даже поспорили, как надолго тебя хватит.
– С кем?
– Какая разница? – Она дернула плечиком и наклонилась к зеркалу, разглядывая свое отражение. На фарфоровой коже виднелся красный отпечаток, который и раздражал Лэрдис.
А разница… действительно, никакой.
Не было любви, была игра, а он, дурачок, решил, будто все всерьез.
– Но я выиграла. – Она потерла шею и поморщилась, окинула туалетный столик взглядом, остановив выбор на высокой коробке с пудрой. Лэрдис сняла крышку и встряхнула пуховку. Пудра белой пыльцой припорошила поверхность столика.
…Эта квартира давным-давно обжита ею, дамой в лиловом. Тенью. Мечтой.
Опасное это дело – мечты.
Брокк сумел вдеть запонку в отверстия. И китель надевал спокойно, сам этому спокойствию удивляясь. Злость ушла. Обида тоже. Пусто стало… неинтересно.
– Скажи, – Лэрдис легонько касалась шеи пуховкой, и пудра скрывала следы, – ты ведь думал над тем, чтобы сделать мне предложение?
Думал.
И выбрал кольцо. Белое золото, желтый алмаз квадратной огранки.
– Да, думал.
Она научилась читать его, пусть бы Брокку и казалось, что мысли свои он скрывает.
– Не переживай, почти все рано или поздно до этого доходят. – Она отложила пуховку и, сдув с пальцев остатки пудры, потянулась к румянам. – И главное, что все одинаково… уныло… очередное признание, цветы, кольцо… предложение, которое мне полагается с восторгом принять. Жила сотворенная, кто бы подумал, зачем это мне надо?
Лэрдис наклонилась к зеркалу и растянула губы в улыбке, подобрала нижнюю, затем верхнюю. Она строила гримасы самой себе и хмурилась, верно, видела нечто, ее расстроившее.
– Посмотри, мне кажется или здесь появилась новая морщинка? – Лэрдис оттянула левое веко.
Уйти. Хлопнув дверью, выплеснув на нее… глупость какая.
– Ничего не вижу.
– Спасибо. Вот скажи, почему все думают, что осчастливят меня? Что я мечтаю уйти от мужа?
– А ты не мечтаешь?
Она не рассказывала о той своей жизни, а Брокк не смел настаивать. Он был счастлив и слеп.
Идиот.
– Нет. Он богат. Привык потакать моим капризам. Закрывать глаза на мелкие шалости… да и вообще, я же говорю, мы с мужем понимаем друг друга. А привыкать к кому-то новому… и ко всему полагающему, будто бы имеет на меня какие-то права… Увольте! Ты не обижаешься на меня?
– Разве я смею?
Кольцо. Цветы.
И надежда, что она ответит согласием.
– Обижаешься. – Лэрдис натянула перчатки и, поднявшись, пощекотала Брокка под подбородком. – Ну же, не дуйся. В конце концов, разве я тебе хоть что-то обещала?
Не обещала. И в этом хотя бы была честна.
– Не волнуйся. – Ему тяжело даются слова. – Я не стану докучать тебе.
