– Вряд ли… человечней, в том смысле, что людьми будут править люди.
– И что? Вспомни Грязного Фила. Думаешь, кому-то станет легче, если он до власти дорвется?
Смешок. И палец не исчезает, он гладит губы, обрисовывая контур их.
– Какая ты упрямая… будут всякие, и благородные, и грязные, и дураки, и умные… но люди, Таннис. Этот мир – наш. И нам писать его историю. А в ней, надеюсь, найдется страница для меня.
– Для Освальда Шеффолка.
– Пускай, я уже привык к этому имени.
– Не отступишь?
– Нет. – Он убирает руку. – Хорошо, что ты есть, малявка. Иногда действительно нужно с кем-то поговорить… потом, когда все закончится, я…
– Отпустишь меня? Ты обещал.
Морщится. И отворачивается. Гладит подлокотники кресла. Не спешит отвечать.
– Отпущу. Но… Таннис, Перевал закроют и… если уйдешь, у тебя вряд ли получится вернуться.
А чего ради ей оставаться?
Кого ради?
– Ради меня. – Войтех облизывает измазанные яблочным соком пальцы. – Кем ты будешь там? Никем. Останься. И я сделаю тебя…
– Женой?
– Нет. Жена у меня есть… пока еще… и придется ее терпеть некоторое время. Возможно, она умрет при родах, и это будет печально. Однако я все равно не смогу взять тебя в жены. Прости, но… твое происхождение…
– Недостаточно хорошо для герцога?
– Именно. Ты все прекрасно понимаешь.
Таннис обняла себя. Все-таки этот дом менял людей, и сейчас она не ощущала прежней злости, ушел и страх, который она испытывала перед Шеффолком, осталось лишь удивление.
– К тому же о твоей связи с щенком знают слишком многие… ребенок, опять же… у королевы не должно быть… лишних детей.
Лишний?
Ну уж нет. В бездну первородную их корону вместе с королевством.
– Не злись, – примирительно произнес Освальд, – я всего лишь обрисовываю перспективы. Корона невозможна для тебя, но вот все остальное… подумай, Таннис. Ты станешь моей фавориткой. Наши дети унаследуют престол…
Он был серьезен.
Он был адски серьезен, этот человек, который выглядел почти нормальным.
Он точно знал, какой будет дальнейшая жизнь, его, Таннис, их детей… и, наверное, всего человечества тоже. И это уже не выглядело смешным.
– И сына твоего… или дочь, не важно, я не обижу.
– Спасибо.
– Не веришь мне?
А ведь у него и вправду получится мир перекроить. В очередной раз шагнуть с обрыва, навстречу плотной зеленой воде. Он небось ощущает ее запах и видит отражение, что свое, что людей, стоящих рядом… короны… знамен…
…сказки, которая не осталась в детстве.
– Верю, но…
– Дело в том щенке, Таннис?
Кейрен. Он ушел и… Марта сказала, что ушел… Марта больше не появлялась во снах Таннис… и когда сны заканчивались, тоже не появлялась. Что с нею сделали?
Спросить?
И о Кейрене, но…
– И что он способен дать тебе? – Освальд подался вперед, опираясь локтями в колени, и черный костюм его пошел складками. – Убогую квартирку. Содержание. И выходное пособие в пару сотен фунтов, когда надоешь.
Больно.
– Или ты думаешь, что вправду что-то да значишь для него? Таннис, ты игрушка и игрушкой останешься. Он – нелюдь, ты – человек… у вас ничего общего.
…кроме прожитого года, а это триста шестьдесят пять дней воспоминаний.
– Он сделал мне предложение.
