…он пах лакричными леденцами.
Глава 41
– Идем. – Освальд держал за руку крепко, и Таннис старалась не думать, что в рукаве его бритва спрятана. Острая такая бритва, которой он способен по горлу полоснуть.
Одного удара хватит.
…не станет бить, он ведь обещал, а он, хоть и скотина, но слово держит. И спешит, тянет ее куда-то… куда?
– Постой. Я не могу так быстро… мне плохо.
Шпильки потеряла. И шляпку. Вуали жаль, без вуали Таннис чувствует себя беззащитной.
Он замер, позволяя отдышаться.
Безумный.
– Ты ведь слышала? – Провел пальцами по щеке, к шее прижал, нахмурился. – Тебе действительно стоит отдохнуть. Но ты ведь слышала, верно?
– Взрывы?
Улыбка счастливая какая… он и вправду верит, что изменит мир?
Уже изменил.
– Да, малявка. Взрывы. Теперь все станет иначе.
…Город утонет в огне.
– Для кого?
Бессмысленный вопрос, но Освальд отвечает:
– Для меня. Для тебя. Для всех людей. Они поймут, кому на самом деле принадлежит этот мир. Псы уйдут. За Перевал. Для начала за Перевал, а там…
Он обнял Таннис, сжал, гладил по голове, по спине, как когда-то, когда пытался успокоить. Но сейчас он сам был взволнован.
– Людей больше. Люди сильнее. Они просто привыкли, что правят псы… на самом деле их сила уже ничто. Есть прогресс… механика… ты помнишь Патрика? Конечно, ты помнишь Патрика…
…молчаливого и слегка неуклюжего, стесняющегося, что своего огромного неповоротливого тела, что неспособности выразить мысли? Помнит.
Патрика с его семьей, с любовью к железу, которое он слышал и слушал куда охотней, чем людей.
– Он придумал совершенно замечательную вещь… оружие… не придумал, усовершенствовал. В Шеффолке хорошая библиотека, много рукописей… ты знала, что псы следят за нами? За такими, как Патрик, которые способны мыслить иначе? И оружие создавали не раз и не два, но изобретатель вдруг исчезал, а с ним и изобретение.
Освальд говорил это так яростно, что собственные его руки дрожали от волнения.
– Они пришли позже и забрали наш мир, нашу историю, нашу судьбу… мы просто исправим все… малая жертва ради большой… Патрик сумел разобраться с чертежами. Он кажется туповатым, а на самом деле – золотая голова. И я дал ему возможность работать, такую, какую он никогда бы в прежней своей жизни не получил. Теперь у нас есть оружие… и будет еще больше… псы уйдут.
– За Перевал.
Таннис провела по жестким волосам.
– За Перевал, – отозвался Освальд. – Сначала за Перевал…
– Останутся люди.
– Да.
– Такие, как Грент?
Он поморщился:
– Грент – скотина. Он мертв.
– Думаешь, сумеешь убить всех, ему подобных?
– Малявка, – Освальд отстранился, – ты научилась задавать неудобные вопросы… но нет, не думаю. Я знаю, что ты хочешь сказать, я меняю одну власть на другую, но и только. Слабым все равно, а сильные в любом случае выживут. Борьбы не избежать, но это будет борьба людей с людьми. Более честная. Понимаешь?
Нет, но промолчит.
Он ведь счастлив, именно здесь и сейчас, когда мир потревожили взрывы, когда он вот-вот расколется, чтобы медленно осесть в кипящей лаве. И разве имеет право Таннис уродовать чужую мечту, которая исполняется?
– Мне… – Не отпустит, ему нужно, чтобы Таннис видела. И те люди, которые пришли вовсе не за тем, чтобы попрощаться со старой герцогиней… а ей бы наверняка понравилось, она бы одобрила дорогого сына с его стремлением мир перекроить.
