Округлое личико, яркие глаза и яркое же, пожалуй, чересчур яркое для столь раннего часа, платье. Но Грай к лицу глазет [2] темно-вишневого колера, отделанный широким блондом[3]. Модная шляпка с опущенными полями, больше напоминающая ведерко, завязана пышным бантом. И Грай раздраженно бант терзает, лишая шляпку красоты.
– Это ужасно! Ужасно! – Голос ее звенит, заполняя пустоту гостиной и вызывая приступ мигрени. – В кои-то веки я согласна с матушкой…
Грай все-таки удается справиться со шляпкой, которая летит в кресло, туда же отправляются касторовые[4] перчатки.
– Ничего страшного не произошло. – У Кэри получается улыбаться.
Странно как. Внутри пусто, а она улыбается.
И дергает за шнур, вызывая горничную.
Просит подать чай…
Грай ерзает.
– Жила предвечная! – Она все-таки не выдерживает первой. – Как ты можешь быть настолько спокойна?
Хмурится. И тут же вспоминает о том, что от этого появляются морщины, а Грай боится морщин… и еще мышей, правда, это тайна, о которой Кэри не должна рассказывать.
– Почему бы и нет?
Пустота внутри почти не мешает. Наверное, к ней можно привыкнуть, притерпеться. А потом она зарастет, как зарастают раны.
– Матушка говорит, что Лэрдис окончательно потеряла чувство меры. – Грай касается прически, признаваясь. – Ненавижу нынешнюю моду… эти щипцы для волос. Честно говоря, у меня всякий раз возникает чувство, что стоит пошевелиться, и меня подпалят. А когда перегревают, то еще и жженым волосом воняет неимоверно…
– Не пользуйся.
Кэри вспомнила собственные эксперименты.
Пустое.
Что бы она ни делала, Брокк оставался равнодушен. Он и вправду видел лишь друга… а Кэри глупа, если рассчитывала на иное.
– Я бы не пользовалась, – со вздохом сказала Грай, ощупывая конструкцию из локонов, обильно смазанных воском. – Но матушка полагает, что я должна выглядеть модно… боится, что этот мой… передумает.
Грай снова вздохнула и понурилась.
– Тебе он совсем не нравится? – Кэри была рада сменить тему беседы. Чужие беды обсуждать проще, нежели собственные. Мелкими они кажутся, неважными.
– Да… и нет. Он веселый… и подарки шлет постоянно… вчера вот корзину роз доставили. Синих, представляешь?!
…Брокк подарил мраморную, и она до сих пор стоит в вазе.
Мертвая. Каменная. И механическое сердце, которое всего-навсего часы. Просто под рукой не оказалось иного, более соответствующего случаю подарка, и, надо полагать, теперь он жалеет, что отдал часы Кэри…
Вернуть она и не подумает.
– Не совсем чтобы синих… такие темно-пепельные… красиво, – как-то Грай это неуверенно произнесла. – А еще двуколку… одноместную, чтобы я сама править могла… и кобылу… и снова цветы…
– Тебя расстраивают подарки?
Грай оттопырила мизинец, который уперла в щеку.
– Не подарки… подарки мне нравятся… почему он такой старый?
– Полковник?
– А кто еще? Жених у меня один, и… я не хочу за него замуж выходить!
– Придется?
– Придется, – согласилась Грай, принимая чашку с чаем. – Договор еще когда заключили…
И отменить не выйдет, впрочем, кто ей позволит? Полковник Торнстен – удачная партия. И о помолвке писали в «Светской хронике». На дагеротипе Грай выглядела почти счастливой.
– Свадьба скоро… – Она не спешила пробовать чай, держала чашку на весу, разглядывая ее, точно никогда прежде не видела вещи столь изящной. – Я боюсь.
– Чего?
– Свадьбы и… – Она густо покраснела. – И того, что… ну ты понимаешь, да? Нет, Тэри, конечно, очень милый… – Грай подалась вперед. – И целоваться с ним приятно… я подумала, что если жених, то целоваться можно.
