Уже недолго.
Сердце стучало оглушительно, и Кэри, позабыв про все обиды, а заодно и про странного человека, который все еще держался рядом, шагнула на ковровую дорожку.
Натянулись канаты, привязывая «Янтарную леди» к мачте.
Уже недолго.
Она знала, что недолго, но показалось – вечность. И снег начался, белый, легкий, он плясал в воздухе, касался раскаленного стекла и таял. Снежинки оседали на черном драпе, и воротник пальто заиндевел. Они же путались в длинном ворсе шубки Кэри и заметали дорожку.
Играл оркестр.
И аэронавты спускались на землю. Кэри заставляла себя стоять, пусть бы ей хотелось подхватив юбки броситься навстречу, но…
На них смотрят.
На белые кители команды… Брокк говорил, что форма будет утверждена.
На темные одежды пассажиров… один… и два… и пятеро уже. Брокка среди них нет. Кэри не в силах разглядеть лиц, но Брокка среди них нет. Он спустится последним, оттягивая расставание с воздушным кораблем.
И Лэрдис не видно… никого в платье…
– Ближе? – Угадав ее желание, человек подал руку, и Кэри оперлась.
Ближе.
У самой у нее смелости не хватит. Она вдруг теряется на поле, освещенном факелами, заполненном людьми, в шелесте огня и громе оркестровых труб. И дорожка – матерчатая тропа, каждый шаг по которой дается с трудом.
Ближе… еще ближе.
У причальной мачты распускаются белые шары газовых фонарей. И свет их, отраженный стальной обшивкой, слепит. Кэри моргает часто, трет глаза, но спохватывается, что жест этот полудетский нелеп.
Идет.
И отстраняется, пропуская людей, которые, ступив на землю, все равно покачиваются… от них пахнет ромом… и виски… и еще ванилью.
– …все-таки дилижанс надежней как-то…
Обрывки фраз, чужие голоса заставляют попятиться, но сопровождающий Кэри не позволяет ей сбежать.
Капитан раскланивается, они были представлены друг другу, и Кэри останавливается ненадолго, чтобы ответить ему вежливым поклоном.
И дальше… К подножию мачты, обледеневшей, пусть лед и тает, покрывая сталь россыпью капель.
Брокк спускался не последним – предпоследним. И спрыгнув на землю, он подал руку спутнику… спутнице.
Мужской наряд ей был к лицу. Темные гетры. Зауженный в талии китель винного оттенка, украшенный крупными золотыми пуговицами. Ветер играл с шелковым шарфом и вытягивал из-под шляпки золотые локоны Лэрдис…
– Интер-р-ресненько… – услышала Кэри, – вы по-прежнему не верите слухам?
Она не знала, что ответить.
Она не хотела отвечать, не хотела быть здесь. Видеть их вдвоем, и… все равно смотрела.
Ее рука в его ладони. И пальцы мягко обхватывают ее.
Шаг.
Лэрдис покачнулась, но упасть ей Брокк не позволил. Удержал. Наклонился, спрашивая что-то… слов не разобрать, и Кэри счастлива, что не способна услышать… сердце и без того вот-вот разорвется.
Больно.
Она не представляла, что может быть настолько больно… даже Сверр не способен был причинить подобной боли.
Лэрдис улыбается.
– Мне жаль, – как-то виновато произнес человек, хотя его вины в происходящем точно не было.
А их заметили, пусть и не сразу. Вздрогнула Лэрдис, вцепившись в руку Брокка, точно опасаясь, что эта рука вдруг исчезнет. А сам он…
– Извини. – Кэри нашла в себе силы улыбнуться. – Мне подумалось, что ты рад будешь меня видеть.
Он ничего не говорил. Хорошо. Иначе она бы сорвалась.
И накричала.
А прилюдные скандалы – пошлость невероятнейшая…
– Это тебе…
Несчастные цикламены измялись, и лепестки падают на землю, а Кэри поспешно отступает. Она не будет лишней… глупо было надеяться… не стоило сюда приходить и… объяснение?
