галстук.
– Охранники, – сказал Икс, – не будете ли вы так любезны затянуть мою веревку туже?
Мужчины захохотали, словно услышав сальный анекдот.
– Конечно, лапа, – сказал толстяк. – Сочтем за честь!
Охранники завозились с веревкой, которую, по правде говоря, трудно было бы затянуть еще туже. Дервиш снова ее проинспектировал (у Икса из-под нее начала сочиться кровь) и одобрительно кивнул.
Повелитель повернулся к громадной стене душ, которые продолжали осыпать Икса ругательствами. Он поднял руку, требуя тишины.
– УЗРИТЕ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ СЧИТАЕТ, ЧТО ОН ЛУЧШЕ ВАС! – проорал он. – УЗРИТЕ ОХОТНИКА НА ДУШ, КОТОРЫЙ НАРЕК СЕБЯ ИКСОМ!
Камеры снова зароптали.
– Возможно, ИМЕННО ОН вырвал вас из вашей жизни и доставил сюда! – продолжил повелитель, воодушевленный криками. – Но даже если это был не он, полагаю, он сделал бы это с радостью. А теперь оказывается, что нашему благородному охотнику НАСКУЧИЛО наше общество. Он попытался бежать – потому что он ВЛЮБИЛСЯ! Что вы скажете, души Низин: отпустить мне его?
Даже Дервиш не смог бы предвидеть того мощного потока брани, который излился из камер.
Он повернулся к Иксу с горящими восторгом глазами.
– О небеса! – воскликнул он. – Похоже, ты им не нравишься!
Повелитель снова повернулся к стене.
– Наверное, я позволю вам самим наказать этого человека! – крикнул он. – ВАМ ЭТО БУДЕТ ПРИЯТНО?
Камеры снова взорвались.
Страх запустил свои холодные пальцы прямо Иксу в сердце.
Дервиш обратился к охранникам, патрулирующим стену. Он приказал им выпустить нескольких заключенных из камер.
– Сотню, скажем? – предложил он. – А потом пусть спускаются сюда и вершат правосудие по своему усмотрению.
Теперь Икс уже не просто слышал жажду крови заключенных: он чуял ее омерзительный запах, спускавшийся вниз по стене. Неожиданно ему припомнилось, как Зоя объясняет Джоне, что «омерзительный» значит «тот, кто мерзнет». Это воспоминание согрело его.
Дервиш это заметил.
– Смотрите, как он улыбается! – завопил он. – ОХОТНИК ВАС НЕ БОИТСЯ!
Двери камер с лязгом распахнулись. Заключенные понеслись по ступеням вниз. Стена бесилась, требуя крови Икса.
– Вынужден уйти, – сказал им повелитель. – Мне так
Первая волна душ мчалась к нему по равнине. Казалось, под их ногами трясется весь улей.
Охранники поспешили сбежать.
– Мне за такое не платят, так? – бросил на бегу толстячок с красным галстуком.
– А тебе платят? – изумился другой.
– Это такое присловье, понял?
Первые добежавшие до Икса души просто плевали в него или наносили один удар. Он смотрел каждому из них в глаза. Он отказывался даже склонить голову.
Побои быстро становились все более жестокими. Икс позволил своим мыслям улететь прочь. Он вспомнил, как строил Низины из снега и игрушек. Он восстановил картину того, как Зоя, Джона и их мать стоят вокруг него на дворе, окруженном соснами, чьи ветви шевелит ветер.
Из задумчивости его вывел голос, который он узнал:
– Парень, очнись! Это же дикое дерьмо!
Это был Стукач, тревожно вглядывающийся в его лицо. Рядом с ним стояла Рвач. Она кружилась в своем замаранном золотистом платье, словно находилась на аристократическом балу в Лондоне.
– Зачем мне приходить в себя? – возразил Икс. – Я очнусь все в том же кошмаре. Ничто не может помешать этим людям творить, что им вздумается.
– Заткнись! – возмутился Стукач. – Это негативный настрой!
– Вот именно, заткнись! – подхватила Рвач, прервавшись на середине пируэта. – Ты портишь то, что обещает стать невероятно захватывающим спасением!
Икс всегда подозревал, что Рвач по большей части только прикидывается безумной: как будто она все еще боится, что ее будут судить за убийство прислуги тем кипящим чайником, и намеревается использовать сумасшествие в качестве защиты. Несмотря на бредовые выходки, Икс мог разглядеть в ней ту стальную женщину, которая его обучила. Сейчас рядом с ней стояла дюжина охотников с такими же, как у самого Икса, ранами от пальцев повелителей на лицах. Рвач была наставницей у них всех – и они явились по ее зову.
