Часть 3
Сдержать обещания
Зоя пыталась заснуть, меняя позы десятки раз, словно сочиняла собственным телом алфавит. На улице мирно шумели сосны, по окну проходился ветерок. Мир возвращался к нормальному состоянию, как будто норма по-прежнему существовала.
После ухода Икса прошло несколько дней. Завтра начнутся занятия в школе. Школа! Ну, что за нелепость! Всякий раз, когда Зоя ощущала, что ее вот- вот захлестнет печалью, она вспоминала, как стояла перед домом в одних носках и как Икс набросил ей на плечи свое пальто, как притянул ее к себе. Его рот был таким теплым, что ее губы начали светиться, словно спираль на электроплитке.
В полночь скрипнула дверь – и в комнату прокрался Джона, прихвативший с собой конус желтого света из коридора.
Зоя притворилась спящей. Общение с братом не входило в список ее приоритетов.
Она громко всхрапнула.
– Я знаю, что ты не спишь! – возмутился Джона.
Зоя захрапела еще громче.
– Притвора, – сказал Джона и почти тут же добавил: – А где Икс? Почему он не вернулся? Мне нравилось, что он здесь.
Зоя со стоном села на постели.
– Ему пришлось уйти, – ответила она. – Ты же знаешь, козявка.
– Но, типа, насовсем уйти? Вообще навсегда?
Голосок у него дрогнул.
Осознание случившегося нахлынуло и на Зою тоже. Ей внезапно пришлось признать, что, возможно, она больше не увидит Икса, что их поцелуй мог быть таким всепоглощающим, таким особенным именно потому, что ему предстояло стать единственным.
– Не знаю насчет «навсегда», – сказала Зоя. – Знаю только, что он хочет вернуться и что он упорный, как и мы.
Кажется, Джону этот ответ устроил. Он подошел к ногам Зоиной кровати и собрался залезть к ней под одеяло.
– Нет, козявка, – сказала она, – тебе здесь спать нельзя. Не сегодня.
Он не поверил, что она говорит серьезно, и приподнял одеяло.
– Нет, козявка! – повторила она, вырывая у него край пододеяльника.
Джона молча ушел из комнаты, оставив позади себя облако обиды. Зоя рухнула на кровать. Сквозь стену она услышала, как Джона открыл дверь в спальню матери и сказал:
– Зоя вредничает. Можно к тебе под бочок?
– Конечно, – ответила мать. – Всегда и всех рада пустить под бочок.
Зоя снова повернулась в постели. Она скучала по Иксу: в том месте, где должно было находиться ее сердце, образовалось целое озеро боли, а теперь к этому прибавилось еще и чувство стыда. Пласт снега на крыше пришел в движение: оторвавшийся кусок скользнул по кровле, пролетел мимо окна, словно сорвавшееся тело, и упал в сугроб с глухим стуком.
Заснуть не получится.
Зоя в досаде села и швырнула подушку через всю комнату. Она попала в полку над письменным столом и сбила на пол несколько кубков. Зоя попыталась оценить ущерб, но в темноте среди жертв смогла опознать только награду лучшему стригалю. Награда имела форму позолоченной полуголой овцы. У Зои она была одной из самых любимых, потому что напоминала ей Вэл, выбривавшую полголовы. (Вэл была такая эффектная, что могла себе позволить даже такое.) Зоя купила награду в секонд-хенде в Коламбиа-Фоллз. Мужчина-продавец (он дремал в подсобке, и ей пришлось будить его блестящим колокольчиком) так удивился, что кто-то захотел купить эту штуку, что даже переспросил: «Серьезно?»
Зоя раздраженно побилась затылком о стену. Раз, второй, третий. Кажется, ее мать решила, что она стучит, и постучала в ответ. Это немного успокаивало.
Зоя вдруг поняла, что ей не хочется оставаться одной.
Дверь в спальню матери была открыла. Зоя робко вошла, готовясь к тому, что ее прогонят. Мать и Джона свернулись под одеялом и перешептывались, словно заговорщики. Джона услышал Зоины шаги и высунул голову.
– Эта комната только для тех, кому грустно, – сказал он. – Как маме и мне.
Он недавно плакал.
– Мне тоже грустно, – ответила Зоя. – Честно.
Джона хмуро задумался, но потом кивнул.
Зоя подошла к ногам кровати и проползла под одеялом, как хомячок, – ради Джоны. Когда она высунула голову, то увидела, как он прячет улыбку, которую решил ей не показывать.
Зоя устроилась у стены, так что они с мамой окружили Джону, как кавычки.
