представляет огромный интерес.
Некоторые мои коллеги смотрят на данную тему искоса: наука действительно полна предрассудков, чуждающихся рассуждения. Но если у Вильсона хватает смелости отстаивать свои убеждения, то и я могу позволить себе то же самое.
Завтра утром я обязательно зайду к нему и к мисс Пенклосе. Наверняка её возможности не исчерпываются только тем, что она нам продемонстрировала. От неё естественно ожидать и большего.
Странная она женщина, право слово. Молчаливая, неинтересная, но, когда проявляет свои способности, буквально преображается.
Стоит ей только сесть на своего конька, и от её бесцветности и вялости не остаётся и следа.
Странно, но мне кажется, что мисс Пенклоса мною интересуется. Я невольно замечал, что она следит за каждым моим шагом.
У нас была на редкость интересная беседа о её чрезвычайных способностях.
Постараюсь передать её способ видения, хотя, конечно же, за ним нельзя признать научной значимости.
– Вы находитесь лишь на подступах к самому предмету, – сказала мисс Пенклоса, когда я выразил ей своё изумление по поводу удивительного случая суггестии[48], продемонстрированного мне накануне. – Когда мисс Марден пришла к вам, у меня не было никакого прямого влияния на неё. Сегодня утром я даже не думала о ней. Вчера я всего лишь настроила её ум подобно тому, как я бы завела будильник, чтобы он зазвонил в назначенное время. Если бы действие внушения проявилось не через двенадцать часов, а через шесть месяцев, всё произошло бы точно так же.
– А если бы вы внушили мисс Марден убить меня?
– Она бы неминуемо исполнила это.
– Но тогда это ужасная, чудовищная способность! – вырвалось у меня.
– Да, это действительно ужасная, чудовищная способность, вы совершенно правы, – строго ответила мисс Пенклоса. – И чем больше вы о ней узнаете, тем ужаснее, чудовищнее она вам покажется.
– Могу я вас спросить, – сказал я, – что именно вы имели в виду, говоря, будто внушение – лишь подступ, преддверие проблемы? Что вы считаете здесь главным?
– Я бы предпочла вам этого не открывать.
Я поразился силе, прозвучавшей в её словах.
– Вы понимаете, что я задал этот вопрос не из праздного любопытства, но в надежде найти научное объяснение фактам, которые вы мне представили.
– Профессор Джилрой, – ответила она, – честно признаюсь вам: наука меня ни в коей мере не интересует. Какое мне дело, сможет она или нет как-то объяснить эти явления?
– Но я надеялся…
– А, это совсем другое дело! Если это интересует лично вас, – сказала она с самой очаровательной улыбкой, – то я с удовольствием отвечу на любые ваши вопросы. Так о чём вы меня спрашивали? Ах да, насчёт моих необычайных способностей. Профессор Вильсон никак не желает в них поверить, но они тем не менее существуют. Так, например, гипнотизёр вполне в состоянии обрести полную власть над своим субъектом, при условии что последний достаточно восприимчив. И гипнотизёру тогда нет нужды в каких-либо предварительных внушениях, он может сразу заставить субъекта сделать то, что захочет.
– И субъект не поймёт, что с ним происходит?
– Это зависит от разных обстоятельств. Если сила приложена достаточно энергично, субъект совершенно не поймёт, что с ним происходит. Как, например, мисс Марден, когда она пришла к вам и нагнала на вас такого страху. Даже если влияние не столь сильно, субъект, отдавая отчёт в своих поступках, всё равно не сможет противиться внушению.
– Тогда, получается, он лишится силы воли?
– Нет, просто она будет подчинена внешней воле, оказавшейся сильнее.
– Ну а сами вы пользовались этой способностью?
– Много раз.
– Значит, у вас очень сильная воля.
– Но это не единственное из необходимых условий. У очень многих людей сильная воля, однако они не могут спроецировать её за пределы себя. Самое главное здесь – это умение направлять волю на другую личность, с тем чтобы вытеснить волю субъекта. Я замечала, что эта способность изменяется у меня в зависимости от состояния здоровья и сил.
– Короче говоря, вы направляете свою душу в тело другого человека?
