– Но что же это за поговорка, о которой идёт речь? – спросил Кави, испытывая серьёзную неловкость, как будто заглядывал в ту часть души сударя капитана, куда ему вовсе, вовсе не следовало бы заглядывать; правду молвить – у всякого из нас можно сыскать такой уголок.
– «Мы в ответе за тех, кого приручили».
Кави чуть поразмыслил и осторожно заметил:
– Мне представляется, что поговорка сия хоть и отмечена некоторым внешним ореолом мудрости, однако же…
– Так и есть, эльф, – сказал сударь капитан, очевидно не слушая, – всё-то наоборот. Да нет, это всё правильно… но это кому как, на самом-то деле. А я – это я в ответе за тех, кто меня приручил.
– Почему так?
– Потому что позволил себя приручить, – улыбнулся Немец.
От слов, от улыбки, от спокойной простоты речи сударя капитана веяло мертвенным холодом; но Кави было совершенно ясно, что там, где сам он видел повод для по меньшей мере встревоженности, там капитан усматривал некую необъяснимую надежду.
Однако… надежду – на что?
– Не боись, ушастый, – сказал человек, по всей видимости, читая эльфа подобно развёрнутому свитку, – на крайний случай… будет у тебя ещё один ангел-хранитель.
Прежде чем Кави успел хоть как-нибудь ответствовать на сию пугающую сентенцию, сударь капитан встряхнулся всем телом и продолжил:
– А ты, помнится, говорил – алмазы у вас дешёвые. Смогёшь достать сколько не жалко?
– Отчего же, – в изрядном недоумении пожал плечами Кави. Достать мало что не бросовый камень было без труда хоть у кузнецов, хоть в оружейне.
– Сообрази, – приказал сударь капитан, впадая в своё привычно бесцеремонное, но ничуть уж не раздражающее состояние. – Бегом. Точка сбора – в палатке у нас. Воинское приветствие разрешаю не выполнять. А я пойду пока Содару встречу…
Действительно: прибытие отряда Лорда-Хранителя возвещали далёкие звуки гарьянов. Лагерь наполнялся приятным острому уху бывшего полководца шумом… о да. Кави желал бы занять соответствующее место у трона: опыт, знание грядущего, преданность Варте – всё это заслуживало сколь можно более полного применения в предстоящих – да и нынешних – испытаниях.
А Пагди, который пришлось полудобровольно отдать Содаре… что же; его отсутствие не помешает пусть и не благородному, но достойному эльфу остаться собою.
И каково же оказалось удивление Кави, когда первым, что довелось узреть ему по возвращении в шатёр, стало в высшей степени довольное лицо сударя капитана – о да, Немец держал в руке Пагди!
– Содара излишки передал, – ответил благородный человек на невысказанный вопрос принца. – Только я их тебе не отдам: у тебя документов нету.
Кави только что и вздохнул, безошибочным уже навыком прозревая очередную каверзу.
– Камешки принёс? – спросил сударь капитан.
Храня всё то же заинтригованное молчание, эльф устроился за походным столом и передал человеку два увесистых мешочка.
– А теперь слушай, эльф, – сказал Немец, быстро проверив содержимое и спрятав «сокровище» в свой мешок. – Что бы ни случилось – держись прежним курсом. Не волнуйся. Работай головой. Будь внимателен. Теперь ты в ответе. Понял?
– Сударь капитан… – выдавил Кави, вновь поддаваясь ощущению холода, которое так не вязалось со спокойной улыбкой человека.
Немец намотал ремень мешка на левую руку, в её же ладонь перекинул Пагди. Правой достал пистолет – тот самый «макаров»… ну да и неоткуда здесь было б взяться иному.
– Сударь капитан! – закричал Кави, вскакивая из-за стола.
– Не бойся, эльф, – улыбнулся Немец, поднося к виску ствол пистолета, – я иду, я живой, я один на Земле. Принцессе привет!
Грянул гром.
Глава 10. Гречанинов
– Зашибись! – тихо-тихо произнёс Немец, опуская приятно тёплый пистолет.
Вот так, капитан. Живой ты, а? Пагди-шмагди, магия-шмагия. Ведь до конца-то не верил.
А вона как – живой. Дома.
Он огляделся по сторонам и быстро спрятал руку с «макаром» в карман бушлата.
Недостаточно быстро.
Со стороны заколоченного пластиковыми щитами бывшего Мавзолея ко всё ещё приходящему в себя капитану уже выдвигались люди в форме с оружием… и люди в гражданском, но тоже, очевидно, не с пустыми руками. От ближайшего поста охраны торопились двое автоматчиков… кавказцы из кремлёвского полка. Славян, признанных ненадёжными, сюда не набирали уже года два, после памятного инцидента с младшим сержантом Юрьевым, который получил письмо из дома – откуда-то с-под Ставрополя, – ночь просидел, глядя в одну точку и не отвечая на вопросы… а наутро отобрал у караула
