Ни одного лишнего звука, у вульфенов прекрасный слух и обоняние. Выдохнете слишком громко – и я не дам и ломаного гроша за ваши жизни. Все ясно? Пошли!
Молодой человек махнул рукой и, выйдя из-за деревьев, осторожно двинулся по кромке центральной площади, стараясь не спускать глаз с фонтана. Громадные мутировавшие волки продолжали свою трапезу, казалось, не замечая сталкеров.
– На самом деле что-то в них есть, – пробормотал Владимир, глядя на пожирающих исследовательскую группу вульфенов.
– Ага, – кивнул Нестеров. – Только не когда удираешь от них по улице, а они бегут за тобой, перепрыгивая с крыши на крышу. Теперь, я так понимаю, они высшая ступень пищевой цепочки в городе.
– До того момента, пока мы не встретим что-нибудь похуже, – согласился Свистунов.
– Кстати, скажите, а почему такое странное название? – осведомился идущий позади Романа Барнс.
Сталкеры, улыбнувшись, переглянулись.
– Ну, на самом деле «Вульфен» – это название одной из коммун в Саксонии, но слово звучное и с чьей-то легкой руки за этими мутантами и закрепилось, – сообщил Роман. – А кроме того, людям ведь свойственно давать имена своим страхам в надежде, что это поможет перестать бояться.
Позади раздался мерзкий хруст позвоночника, когда один из волков перекусил мертвому «мусорному лису» шею. Из рваной раны начала быстро вытекать ярко-красная артериальная кровь. Высунув длинный влажный язык, тварь наклонила голову к земле и начала жадно лакать ее.
Все остановилось. Исчезли звуки, запахи, тактильные ощущения. Как будто все тело обложили плотным слоем ваты. В абсолютной тишине раздался оглушительно громкий удар сердца. За окном над соседней зеркальной башней блеснула молния. Сверкающая ветвь ударила с затянутого низкими черными тучами неба и повисла в воздухе. Как и все остальное.
Поднимающиеся с пола вокруг Александра зомбированные военные замерли на месте, отклонив спину назад, словно известный герой американского боевика, положившего начало моде на замедленную съемку. Наемники у дверей застыли в самых разнообразных позах. Гамильтон передергивал затвор своего G36. На его правой руке были хорошо различимы громоздкие механические часы с замершей секундной стрелкой.
Джон стоял на одном колене со штурмовой винтовкой в руке. Палец рядового вдавил спусковой крючок, и перед стволом, оставив за собой баллистический канал из закручивающегося потока воздуха, блестела пуля. Брэнон, оттолкнувший двоих подчиненных, висел над полом, так и не закончив свой прыжок. Полковник что-то кричал – рот был широко раскрыт. Хофф моргнул и обернулся, поняв, что остановилось все не только в комнате, но и снаружи здания.
Напротив застыл боевой вертолет, выпускающий ракеты по окнам небоскреба. Из-под крыльев тянулись длинные белые следы из перегретых газов, на конце которых замерли две небольшие ракеты. Александр опустил взгляд. Он все еще держал ладонь на позолоченном шаре, не в силах ее отдернуть. Пальцы словно приросли к металлической поверхности, покрытой тончайшей резьбой.
– Что, не получается? – осведомился из-за спины насмешливый голос.
Хофф, вздрогнув, резко развернулся, вскинув свободной рукой пистолет.
– Эй-эй! Полегче! – улыбнулся, демонстрируя пустые ладони, человек в униформе «Blindwater».
Неизвестный протиснулся между замерших у входа фигур и, пройдя на середину недостроенной комнаты, остановился напротив сержанта. Снял армейские солнцезащитные очки. В его глазах клубилась черная, похожая на дым темнота.
На лбу Александра выступил холодный пот. Он узнал человека. Человека, лицо которого видел каждый день в зеркале.
– Ты что такое? – выдохнул Хофф и попытался спустить курок.
Пистолет негромко щелкнул, словно был сделанной из пластика детской игрушкой. Псевдо-Александр улыбнулся еще шире.
– Я – это ты, – объявил он, шагнув вперед, и отвел ладонью ствол оружия. – Вернее, твоя темная сторона. Не лживый бесполезный образ, взятый из памяти, как в МГУ. Нет. Такому воздействию на разум сможет сопротивляться каждый. Поэтому у меня другие методы.
Псевдо-Хофф отошел к окну и, заложив руки за спиной, взглянул на город.
– Я проекция твоего внутреннего «Я». Голые инстинкты, не прикрытые отвагой, добротой, честностью, жаждой справедливости и прочей дребеденью, формирующей личность по имени Александр Хофф. Только страх, желание, ненависть, жажда крови…
Он обернулся.
– Думаю, старик Фрейд назвал бы меня персонифицированным бессознательным.
Псевдо-Александр рассмеялся.
– Отличие лишь в том, что я, – указал он на зажатый в руке Хоффа артефакт, – в отличие от той штуки в твоем мозгу действительно могу исполнять желания.
– Каким образом? – Сержант вновь попытался разжать пальцы.
По губам потекло что-то теплое. Капля крови собралась на сведенных на подбородке ремешках шлема и, качнувшись, упала на пол. Александр попытался стереть текущие из носа алые струйки тыльной стороной ладони.
– Все очень просто. Я загляну в самые темные закоулки твоего разума и узнаю, что принесет тебе наибольшее удовлетворение. А затем исполню.
