– Далеко. Но Аль видел, как они садились в автобус, и запомнил. Зрение у гиел тоже отличное.
– И что нам делать? От них теперь не оторваться! – занервничал Кирюша.
– Для начала сесть в машину и начать двигаться. На ходу мы в большей безопасности! – принял решение английский король.
Прихрамывая и морщась, Гамов влез в автобус и занял место, на котором прежде сидела Фреда. Она издала несколько демонстративных звуков, но Гамов улыбнулся так мило, виновато и вежливо, что сердце Фреды растаяло, и она ограничилась тем, что согнала с его места Кирюшу, чтобы иметь возможность оказаться поближе к Гамову и сверлить ему мозг. У таких девушек, как Фреда, вся симпатия состоит из придирок. Чем больше они тебя донимают, тем большим успехом ты у них пользуешься. Для того чтобы подобная девушка тебя полюбила, она прежде должна тебя люто возненавидеть.
Теперь за руль пересел Ворчало. Стискивая баранку огромными руками, он гнал автобус с такой скоростью, что, казалось, вырасти у «Спринтера» крылья, он пошел бы на взлет.
– Слушайте! Что мы делаем? Ведь мы так приведем берсерков к закладке! – внезапно воскликнула Рина.
Гамов цокнул языком:
– Приведем. Но другого выхода нет. У вас есть связь со ШНыром?
Рина мотнула головой. Только что она решила наплевать на все запреты и связаться с Кавалерией, однако у нее ничего не вышло. И с Кузепычем не смогла связаться, и с Меркурием, и с Родионом. Причем даже по телефону. Прежде такого не случалось. Кто-нибудь обязательно отвечал.
Гамов удовлетворенно кивнул:
– Значит, я угадал. И еще раз порадуйте мою догадливость! Взгляните на
Рина первой оттянула рукав, потом это сделали Сашка, Лена, Макар и Фреда. У всех серебристые фигурки были не просто тусклыми, а едва ли не вбиравшими в себя свет.
– Видели? Главная закладка ШНыра доживает последние часы. Не позже чем через сутки она станет просто отколотым камнем. Теперь вы понимаете, почему берсерки не скрываются? – спросил Гамов.
– Да. Понимают, что мы никуда не денемся. Если не найдем великую закладку в ближайшее время, это будет концом ШНыра. Поэтому придется пробиваться даже с риском притащить за собой хвост.
– Ну хорошо, поедем! Только имей в виду, Гамов, я буду за тобой присматривать! – произнесла Фреда с тем острым взвизгом в голосе, который бывает, когда диск болгарки наткнется в дереве на гвоздь.
– С удовольствием, мадемуазель! – согласился Гамов.
Ворчало продолжал гнать. Они так быстро мчались, что не заметили, как слева промелькнул Шлиссельбург. Автобус с
– Всего трое. Впереди двое берсерков… А сзади, должно быть, или Людочка, или Мессалина Петровна, – озабоченно сказал Гамов, оттягивая шторку, чтобы разглядеть преследователей.
– Кто это?
– Наста и Рузя уже имели счастье познакомиться! Мессалина Петровна просто сложная женщина, а вот Людочка… Честно говоря, меня посещает мысль, что то, что мы считаем Людочкой, уже давно не Людочка…
– Ничего! Пока мы едем, нам бояться нечего! – сказал Карл и вдруг дико заорал, вцепившись в Ворчало.
Перед ними на шоссе выросло чудище, похожее на сильно простуженного снежного человека. Плоская морда была покрыта редкой белой шерстью. Глаза гноились. Мохнатые лапы тянулись к автобусу. Ворчало загудел. Чудовище ухмыльнулось и, не сходя с дороги, расставило лапы. «Спринтер», чтобы не врезаться, вильнул и вылетел бы на обочину, не вцепись Гамов в руль и не успей выровнять автобус.
– Можно было смело сбивать… Это мираж! – объяснил Гамов. – Значит, все-таки не Людочка! Значит, Мессалина Петровна…
– Слушай, Ворчало, не гони так! А то окажемся на обочине вверх колесами! – сказал Карл.
– Не окажемся! Буду теперь всех подряд таранить! – прохрипел медведь.
– Но миражи могут быть разными. Мессалина Петровна не только страшилищ творит. Это она так, разогревалась… Вот, например, что ты видишь впереди? – спросил Гамов.
– Автобусную остановку, – заявил медведь.
– Ты уверен, что это автобусная остановка?
– Ну да. Что я, остановок не видел?
– А у остановки кто?
– Старушка какая-то дорогу перебегать собирается! Ну, смело бабка играет! Надеюсь, она сохранилась!
– А сколько у старушки, извини, голов? – уточнил Гамов.
