скоростью мысли.
– Какая вам выгода? – спросил Долбушин в лоб.
Белдо поморщился. Он не любил неделикатных отношений.
– Как вы все упрощаете, Альберт! Выгода! Общение – оно, как известно, все в нюансах, а вы сразу быка за рога. Что ж! По поручению Гая я должен отыскать одного человека. Для этого мне придется заехать в «Третий глаз».
– В этот ужасный притон? – насмешливо поинтересовался Долбушин.
– Именно. Я знаю, когда-то вы часто там бывали, а вот я, признаться, побаиваюсь.
– И правильно! – насмешливо одобрил Долбушин. – Говорят, там собираются убийцы, отравители и всякий выгнанный из фортов сброд. И еще говорят, что вы грозились закрыть это заведение.
Белдо зябко вскинул плечики:
– Сплетни! Всего лишь сплетни! Так вы пойдете со мной, Альберт? Вы человек с весом, с репутацией, с зонтом, наконец.
Долбушин взглянул на свой зонт:
– Так вы приглашаете мой зонт, а не меня? Что ж, пожалуй, составим вам компанию. Заодно захватим с собой Лиану. Она давно хотела побывать в «Глазе», – решился он.
«Третий глаз», расположенный в полуподвале недалеко от метро «Сокол», внешне представлял собой обычную распивочную. Маленький же глаз был нарисован на стене дома краской. Лиану поразило, что глаз располагается на высоте человеческого роста, а стена под ним явно была когда-то пробита и наскоро заделана, причем форма этой заделки повторяет мужскую фигуру.
– Заметили? – прошептала она.
– Еще бы! Маньяка замуровали лет десять назад, – вспомнил Долбушин. – Нападал на своих же, убивал, отнимал псиос. Шестнадцать берсерков едва его скрутили, причем четверым он сломал шею. Брали его тут же, в «Третьем глазе».
– А замуровали зачем? – оглядываясь на Долбушина, пугливо спросила Лиана.
– Он бессмертный, абсолютно безумный и очень злой. Мутация сразу от двух закладок, отнятых им у шныров. Потом вдруг надумал стать инкубатором, чтобы получать псиос непосредственно от эля, однако эль в нем почему-то не вылупился и слился с ним. Получилась совершенная жуть… Даже Гай признал, что никогда такого не видел.
Слушая Долбушина, Белдо озабоченно трогал ногтем кладку:
– Как будто трещинки дала? Как думаете, Альберт, не вырвется?
– Замуровали надежно, но ни один дом не стоит вечно, – ответил Долбушин.
Он коснулся стены зонтом, и стена, казалось, дрогнула. Еще одна мелкая трещинка пробежала поперек.
– Пойдемте, пойдемте! Зачем здесь стоять? – заспешил старичок.
Лиана жалась к Долбушину. Она была здесь впервые, хотя слышала, конечно, о «Третьем глазе» много. Глава финансового форта толкнул дверь. Застарелый запах пива и рыбы пропитывал шторы, обои и деревянные столы. Посетители были все больше профильные, потертые жизнью. Сидели по углам небольшими кучками, прихлебывали из пузатых кружек, умело чистили воблу. Кое-кто, особенно не таясь, подливал в пиво прозрачную жидкость из условно спрятанной за ножкой стола бутылки.
На Долбушина и Белдо они косились с удивлением, как на людей другого мира, но без враждебности. Лиана, думавшая оказаться невесть в каком притоне, была и обрадована, и разочарована.
– Послушайте, ну они же не псиосные! – прошептала Лиана.
– А какие? – спросил Долбушин.
– Просто… э-э… химически зависимые, – Лиана не любила слова «алкоголики».
– Псиос – это тоже химическая зависимость. Если уж на что-то подсаживаться, то на него! – заметил Белдо.
– Ну не скажите. Спиваться, пока не помрешь, можно лет пятнадцать, а наши псиосные за пару лет сгорают, – заметила Лиана.
Дионисий Тигранович укоризненно зацокал язычком:
– Ах, Альберт! Кого вы держите в помощниках? Осторожнее! Здесь и у стен есть уши!
Долбушин внимательно посмотрел на стены:
– Нет ушей! Только поддельные гравюры Дюрера… А вот эта, кстати, не поддельная!
– Откуда вы знаете?
– А я ее сам сюда как-то незаметно повесил. Заменил копию на оригинал. Молодой был, озоровал. Настоящая гравюра Дюрера в таком месте, где воруют даже ложки! А гравюру никто не трогает!.. Вот она – сила искусства!
Лиана никак не ожидала от своего сухаря-шефа таких забав:
– Вот уж не думала, что вы так развлекались!
