благополучно увернулся.
Официант принес Белдо стоящий на подносе коктейль в высоком бокале. Тот, не беря бокал в руки, опустил в него железную ложечку, которая сразу потемнела. Официант, на которого глава форта магов устремил при этом суровый взгляд, пожал плечами и показал на дальний столик, с которого коктейль был ему передан. За столиком никого уже не было. Видимо, неизвестный даритель был человеком скромным и предпочел не дожидаться благодарности.
Рядом возникло мятое лицо Вата.
– А вот и я! – сказал он, отдуваясь. – Прошу в отдельный кабинет! Там вам не помешают, обещаю.
Он быстро провел их в маленькую комнатку и задернул шторы.
– Вы нашли того, кого искали? – спросил хозяин.
Дионисий Тигранович замялся.
– Нет. Его зовут Энок. Когда-то он начинал в моем форте, – неохотно ответил он.
Ват цокнул языком.
– Знаете такого?
Хозяин не ответил, что-то про себя соображая.
– Он сейчас здесь? – догадался Белдо.
– Говорят, его сложно найти, если он сам этого не захочет, – уклончиво ответил Ват.
– Да, но как он узнает, хочет он этого или нет, пока мы его не увидим? – резонно заметила Лиана.
Хозяин кивнул и, пробормотав, что ничего не обещает, вышел. Несколько минут спустя он вновь проскользнул за занавеску. Рядом с ним был молодой человек лет двадцати пяти. Казалось, что он не идет, а просачивается, настолько он был пластичен. Нос у него убегал далеко вперед, а подбородок и лоб далеко назад, так что казалось, что все лицо его состоит из одного любопытствующего, все вынюхивающего носа. Этот нос настолько захватывал воображение, что даже глаза как-то не замечались, и волосы, и брови. А между тем, были ведь и волосы, и брови, и глаза.
Доставив молодого человека, хозяин сразу убрался.
– Здравствуйте, Белдо! – с торжеством воскликнул Энок. – Думаете, я забыл, как вы меня вышвыривали? Уже тогда я знал, что вы будете ползать на коленях и умолять меня вернуться!..
Старичок, не собиравшийся ни ползать на коленях, ни умолять вернуться, с тоской взглянул на Лиану.
– Да, Дионисий Тигранович, вы были правы, он не справится! Все же дело сложное, – сказала Лиана.
Энок задиристо взглянул на нее:
– А это еще кто? Вы хотя бы представляете, дамочка, каким умением я обладаю?
Лиана этого не знала, однако отвечать на вопрос дальновидно не стала.
– Да, – поддержал свою заместительницу Долбушин. – И правда: почему он? Может, попросим хозяина предложить нам кого-нибудь другого? Выбор большой!
Носик молодого человека порозовел.
– Я готов выслушать ваше предложение! – сухо сказал он и многозначительно посмотрел на правую руку Белдо. На руке старичка тускло поблескивал золотой перстень. Непрозрачный темный камень на перстне был повернут не наружу, а внутрь, как если бы Дионисий Тигранович не стремился лишний раз его демонстрировать.
Умный Белдо ощутил этот взгляд и быстро спрятал руку за спину.
– Да, разумеется… хорошо… м-м-м… на чем мы остановились? Ах да, есть работа!.. – забормотал он, соображая, с чего начать.
Переговоры длились не больше десяти минут и завершились полным успехом. Пообещать Эноку пришлось немало. Жадный Белдо, надеявшийся оставить себе большую часть выданного Гаем псиоса, очень скоро понял, что его надеждам не суждено сбыться. Энок и у Долбушина много что пытался вытребовать, но тут опять вмешалась Лиана, и Энок неохотно умерил свои аппетиты.
– Лиана, вы просто сокровище! Как вы сбили с него спесь! Альберт Федорович вас не ценит! Переходите ко мне! Я научу вас, как извести Младу и Владу! – в восторге воскликнул старичок, когда, благополучно покинув кафе, они вновь сидели в его автобусе.
– Нет уж, я пока помучаюсь на прежней работе… Она, конечно, не фонтан, но я дорожу своим вертящимся креслом и ковриком для мыши. А Младу и Владу я выжила бы очень просто. Заставила бы мыть за собой чашки. Они сбежали бы от вас через неделю, жалуясь на жестокое обращение.
Глава девятая
Чай с бегемотом и дозорная башня
Истинный запас жизненных сил всегда выше, чем его оцениваешь. Тебе кажется, что ты уже сдох, повесил лапки, а на самом деле ты едва-едва начал уставать и не то что резервные силы не истратил, но и основные еще не иссякли. Это типичные игры саможаления.
Прошло два дня – едва ли не самых трудных в истории ШНыра. Спали все урывками. Средние, младшие, старшие шныры патрулировали территорию. У каждой пятерки был свой охраняемый участок. С часу на час ожидали прорыва
