Я неопределенно пожал плечами – дескать, наверное, так и есть. Не рассказывать же Базилио, что наши любимые соседи, хозяева трактира «Свет Саллари», вообще никакие не люди, а просто овеществившееся сновидение очень старого дерева. Я не сплетник. Совсем.
Прежде, чем подняться в башню, где спал Гэйшери, я, как всегда в подобных случаях, пережил нешуточную внутреннюю борьбу. Потому что, с одной стороны, мне надо было задать ему один важный вопрос. Еще вчера было надо, но кто ж мне виноват, что я только сейчас додумался. Я вообще довольно медленно соображаю, ничего не поделаешь, это так.
С другой стороны, разбудить спящего, с моей точки зрения, преступление, оправданий которому нет. То есть необходимость необходимостью, а муки совести потом обеспечены, и спасибо моей короткой памяти, что не на века.
С третьей стороны – в любом деле непременно должна быть третья сторона, – по словам Базилио, Гэйшери жаловался, что смотреть наши сны тяжелая работа. Так что, может быть, в его случае несвоевременное пробуждение – долгожданный обеденный перерыв?
Но я все равно колебался. До такой степени, что поднялся в башню по лестнице вместо того, чтобы мгновенно вломиться туда Темным Путем. Правильно сделал: пока поднимался, Гэйшери проснулся сам, то ли почуяв мое приближение, то ли просто так удачно совпало.
– Соскучились? – спросил он приветливым дуэтом. Но тут же с досадой поморщился: – Ай, уже понял, что не соскучились, а приперлись скандалить. Даже не начинайте! Не поможет. Пусть хоть Мир пополам треснет, а дело уже сделано, и ничего не исправить. Я не стану заново ее убивать.
– Кого убивать? – опешил я. Но тут же сообразил: – А, леди Тайяру? Да ну вас, зачем. Она уже вполне смирилась со своим воскрешением. По крайней мере, больше не ревет.
– Ну и хвала Сердцу Мира! – с явным облегчением сказал Гэйшери. – А то такой шум подняла! Хотя воспитанные люди в подобных случаях говорят «спасибо». Не так уж много шансов у призрака снова стать живым.
– Просто это чудесное событие не совсем совпало с ее текущими рабочими планами, – объяснил я. – Но ничего, я считаю, что ради такого дела планы можно и поменять.
Обрадованный моей покладистостью Гэйшери тут же выдал мне картонный стаканчик с кофе. Я выпил его, не поморщившись. Более того, получил какое-то подобие извращенного удовольствия. Говорю же, я очень быстро ко всему привыкаю. Даже к помоям из дрянной кофейной машины. Даже когда в качестве этой машины выступает древний Темный Магистр.
– Я на самом деле вовсе не сторонник насилия над личностью, – примирительно сказал Гэйшери. – Но иногда оно бывает во благо. Особенно когда исходит от меня, – самодовольно усмехнулся и объяснил: – Если уж этой девице так повезло, что я тут оказался, и она мне понравилась, надо ловить момент. А то потом уйду, и кто вернет ей телесность, когда затоскует по простым человеческим радостям? Джуффин? Ай, не смешите!
– Ну вообще-то он вроде умеет, – осторожно сказал я.
– Что он умеет? За полгода ценой огромных усилий создать призраку более-менее сносное тело, которому, чтобы снова не развоплотиться, надо вечно сидеть возле Сердца Мира, как на цепи?
Крыть было нечем. Так и есть. Тот же Трикки[21] не может съездить не только домой, в Тулан, а даже на ярмарку в Нумбану, хотя уж она-то совсем рядом, ночь в амобилере, если как следует гнать. Как по мне, ярмарка – невелика потеря, но Трикки по этому поводу втайне грустит.
– Ничего, – утешил меня Гэйшери. – Джуффин еще научится. И вы научитесь, если захотите. Это легко. Просто вы оба пока совсем молодые. И бестолковые. Что нормально, лично я в ваши годы вообще ни хрена не умел, а понимал еще меньше. Вы-то оба как раз вполне ничего.
Слышать, что я пока слишком молод, мне приходится регулярно. Но попасть в ряды бестолковой, но способной молодежи за компанию с сэром Джуффином Халли, который прожил больше семисот лет и, по моему впечатлению, знает о магии чуть больше, чем вообще все, было и лестно, и одновременно очень смешно.
– А все равно готов спорить, что вы пришли по делу, а не потому что соскучились, – сказал Гэйшери. – Такие разные намерения не перепутаешь даже со сна.
Я покаянно развел руками:
– Сами знаете, что у нас творится. Когда такой бардак, соскучиться можно разве только по самому себе.
– Ой, как хорошо сказано! – обрадовался Гэйшери. – Я сам еще в детстве понял: суета, обычно именуемая повседневной работой, не дает человеку регулярно встречаться с самим собой. А без этих встреч считай, что и жизни у тебя не случилось. Некому ее было жить! Зато самого себя очень легко заманить на свидание интересной игрой.
– В моем случае работа это и есть интересная игра. Но иногда ее становится слишком много. Или внезапно усложняются правила. Или ставки делаются чересчур велики, а это изрядно портит удовольствие.
– Да, – серьезно кивнул Гэйшери. – Бывает и так.
– Собственно, я хотел задать только один вопрос, – сказал я. – Можно ли благословить человека, которого вы увидели во сне? Я имею в виду, при условии, что он настоящий сновидец-практик, а не просто пустое видение…
– А бывают «просто пустые видения»? – нарочито удивился Гэйшери. – Надо же, чего только люди не придумают! Я и не знал.
