Обладательницу голоса я узнал не сразу. Очень уж давно мы не виделись. И кажется вообще ни разу не посылали друг другу зов. Во время путешествия по острову Муримах, в котором мы оба сопровождали Короля, пользоваться магией было строго запрещено[22]. А потом как-то повода не находилось. Да и особого желания, будем честны.
И вдруг.
«Буду через несколько минут», – пообещал я. А вслух объявил:
– Вот и славно. Раз работать не надо, пойду на свидание. Хорошая девушка зовет.
Что характерно, они мне сразу поверили. Все. Понятия не имею, когда и каким образом я ухитрился заработать репутацию легкомысленного ловеласа, но было бы жалко вот так сразу ее потерять. Поэтому я ничего не стал объяснять, а закрыл лицо руками и попытался сосредоточиться на своей будущей внешности. С этим у меня часто возникают проблемы. Пресловутое чувство комического подсовывает воображению такие удивительные рожи, что на улицу с ними лучше не выходить. Не то чтобы я мечтал покорить Мир своей неземной красотой, но регулярно заставлять его с отвращением содрогаться в мои цели тоже никогда не входило. Однако обычно получается именно такой эффект.
– Ты решил от нее отделаться? – понимающе спросил Мелифаро, оглядев результат.
Остальные тактично помалкивали, всем своим видом выражая сочувствие – не то неизвестной им девушке, не то мне.
– На самом деле не очень ужасно, – наконец сказала Кекки. – Обычно у тебя получается гораздо хуже. Так что не переживай.
– Ничего удивительного, что поколение, которое чуть не привело Мир к окончательной гибели, имеет ущербные представления о мужской красоте, – укоризненно промолвил я. Специально чтобы порадовать Джуффина. Но насмешил почему-то всех.
На всякий случай я сперва вышел в коридор за Залом Общей Работы, где есть зеркало. Правда, оно у нас довольно нервное. По крайней мере, от моих отражений его поверхность регулярно идет рябью. Но я не теряю надежды воспитать в зеркале твердый характер. Все-таки не где-нибудь, а в помещении Тайного Сыска висит.
На этот раз, впрочем, зеркало выдержало испытание с честью. Не дрогнув, явило мне широченную узкоглазую рожу с низким лбом, крупным вздернутым носом и неожиданно аккуратным маленьким ртом. Ладно, Кекки права, бывает и хуже. По крайней мере, когда за дело берусь я.
Вполне удовлетворенный своим внешним видом, я сочувственно подмигнул уроду в зеркале – ничего, брат, это ненадолго, крепись – и шагнул в крошечное по столичным меркам помещение трактира «Сияющий Горшок», где кое-как разместились всего четыре обеденных стола. Три пустовали, за четвертым восседала женщина-великан – мощная шея, широченные плечи, каждая грудь размером с полторы моих головы и удивительным образом контрастирующее с огромным телом миловидное девичье лицо. Леди Лаюки Кепту, личного доверенного телохранителя Его Величества Гурига Восьмого, ни с кем не перепутаешь. Ничего подобного природа больше не создала.
– Отлично выглядишь, – сказал я, усаживаясь напротив.
– Ай, брось, – отмахнулась Лаюки. – Я тебе никогда не нравилась. Что, впрочем, скорее удача, чем беда. Но я все равно рада тебя видеть, даже таким… Особенно таким!
– Сама просила замаскироваться. Я старался.
– Оно и видно, что старался, – усмехнулась Лаюки. – Одно утешение, что никто не застукает меня с таким завидным кавалером. Хозяйка трактира моя двоюродная тетка. Я попросила ее на час закрыть заведение и никого сюда не пускать. И самой не соваться, пока не позову.
– Ну и зачем я тогда менял внешность?
– На всякий случай. Поверь профессиональному телохранителю, избыток предосторожностей еще никогда никому не вредил. Хочешь чего-нибудь съесть или выпить? Вообще-то, тетушка, при всей моей к ней симпатии, не лучшая повариха в столице. Мягко говоря.
– Спасибо, что предупредила. Ты настоящий друг.
– Ты правда так считаешь? – спросила Лаюки.
– Что именно?
– Что я – настоящий друг?
Я, признаться, опешил. Совершенно не ожидал подобной реакции на свою саркастическую реплику. Но Лаюки смотрела на меня с такой надеждой, словно всех, кого я объявляю своими друзьями, немедленно берут живыми на небеса. Или хотя бы бесплатно пускают в лучшие куманские притоны – например.
Поэтому я не стал разбивать ей сердце, объясняя, что просто употребил ни к чему не обязывающее шутливое выражение. А серьезно сказал:
– Ну а как иначе? Кем еще я могу считать человека, вместе с которым мы пересекли Болото Гнева, и оба остались живы?
– Только благодаря твоей идее идти порознь, – улыбнулась она. – Ты нас всех тогда спас. Я сегодня все утро вспоминала наше путешествие по Муримаху. Ты и правда был тогда очень хорошим другом всем нам. Что на самом деле удивительно. С Гуригом как раз понятно, он с кем угодно умеет поладить, а нам с Моти непросто угодить. Мы вредные. И очень ревнивые, когда дело касается нашей детской дружбы с Королем. И на тебя порой рычали совсем не по делу, а ты великодушно ничего не замечал.
– Да ладно тебе. Нечего там было замечать. Послушала бы, как лучшие друзья со мной периодически говорят… А что, кстати, с Моти? Как у него дела?
