– Чего, пап?
Батя ещё чуть-чуть помолчал, потом задал вопрос, привычно прямо:
– Долго холостяковать собираешься? Мы уже внуков заждались…
– Мы? Или ты?
– Скажем так: я. Светка, конечно, постаралась. Но ты… Статья особая. Когда жениться думаешь?
Молодой человек пожал плечами:
– Да как тебе сказать, пап… Не встретил пока ту, единственную. Нравятся многие, отрицать не стану. Да ты, наверное, в курсе.
– В курсе. Даже то, что ты себе содержанку заводил.
Владимир неприятно удивился:
– И что?
– Ты большой. Голова на плечах есть… Постой-ка! Слева от фонаря, сто метров.
– Вижу!
В темноте переулка мелькнул фонарь. Описал один круг. Второй.
– Приготовились…
Батя приник к прицелу бандуры, Владимир крепче сжал рукоятку пулемёта, прижавшись щекой к прикладу. Спустя мгновение вдруг вспыхнула заполошная стрельба из местных револьверов, время от времени перекрываемая гулкими звуками пальбы из винтовок. Грохнула снайперка. Ещё раз. Ещё. Только лязгал затвор. Снова выстрел из снайперской винтовки. Из темноты вывернулись пять фигурок в платьях, путаясь в длинных юбках, изо всех сил устремились по мосту. Стрельба позади них всё нарастала. Одна из женщин вскрикнула, но товарки подхватили её под руки, потащили. Солдаты прикрытия задёргались, и отец скомандовал:
– Огонь! Отсекайте погоню!
Распорядился вовремя: в свете фонарей было видно, как откуда-то сверху показался большой отряд синемундирников, не меньше полусотни человек. Ребята открыли огонь, потом кто-то перебежал к Звонарёвым:
– Товарищ член Совета, может, отдыхающих поднять?
– Не надо. Нам ещё долго здесь стоять. На позицию!
Солдат укатился обратно, а отец вновь приник к прицелу. Толстый ствол с набалдашником дёрнулся, бегущие женщины были уже совсем близко, и внезапно Владимир ощутил неприятную боль в висках, становящуюся тем сильнее, чем ближе были беглецы с той стороны. Бросил взгляд на отца. Тот неприятно осклабился. Почувствовав взгляд сына, кивнул в знак понимания. Снова приник к прицелу.
Океанки между тем были уже практически рядом. Сверлящая боль стала практически невыносимой. Охнул и опустил оружие один из молодых бойцов охраны, схватился за голову… Девушки скользнули за плиты, без сил рухнули на асфальт, Аора с трудом подняла руки, сбрасывая с плеч вещевой мешок армейского образца, непонятно каким образом оказавшийся у неё… Внезапно отец, не отрывавшийся от прицела, резко присел и… его любимый нож пронзил ношу океанки. Послышался дикий, сверлящий уши визг на грани ультразвука, и давление на виски сразу ослабло. Беглянки недоумевая стали оглядываться по сторонам, но тут к ним подскочили солдаты, потащили раненую и их самих в глубину укрытия.
– Давай, Володя! – И сам нажал на кружок.
Вывалившийся на мост отряд солдат словно смело. Вопли, проклятия, выстрелы, всё будто слилось в одной дьявольской симфонии. Длинная, почти до расплава ствола очередь сделала своё дело. Но как оказалось, это только первая волна. Тут же противников стало ещё больше – не меньше сотни человек выбежали из близлежащих переулков, устремились к мосту. Молодой человек завозился, меняя ленту и со злостью глядя на струящееся над раскалённым стволом марево горячего воздуха, но тут треснули очереди бойцов охраны.
– Автомат дай! – рявкнул отец, вскидывая трубу РПО на плечо.
В следующее мгновение длинный заряд выскользнул из ствола и устремился в размахивающую оружием, дико вопящую толпу, заполнившую собой мост и, казалось, не обращающую внимания на то, что по ним стреляют из десятка автоматов практически в упор, со ста метров. И тут ахнуло… А в следующее мгновение дикий вой ужаса, в котором не было ничего человеческого, донёсся из сплошной стены ревущего пламени. Отшвырнув использованное оружие, батя высадил весь магазин по шевелящемуся огню, мгновенно сменил магазин, но дальше стрелять не стал. Этой очереди оказалось достаточно, чтобы океанцы откатились. Воцарилась звенящая после стрельбы тишина. Отец повернул голову к сыну, осклабился в довольной ухмылке:
– Ничего не чувствуешь?
– Что? – не понял Владимир.
– Голова не болит?
С удивлением тот понял, что боль в висках ушла. Отец подтащил к себе вещмешок, брошенный океанками, вытащил окровавленный нож, разрезал им завязки, затем вытряхнул оттуда залитую густой вишнёвой кровью ушастую тушку.
– Теперь понял?
